– Просто смотри, – наказал он тихонько.
Изумленный Ян бросил короткий взгляд на лекаря, тот как-то сжался и взирал на происходящее с благоговением и страхом. Дея же, не сбавляя шага, продолжала идти вперед, протягивая навстречу льнувшим к ней ветвям, свои тонкие, тоже похожие на веточки руки.
Постепенно из чащи стали приходить звери. Меж кустами прятались лисы, из травы торчали длинные заячьи уши. Со всех сторон слышался крадущийся шорох, и вот на тропе показалась она – серебриста лань. О ней Ян знал только понаслышке, да видел, как что-то светящееся поблескивало в глуши, когда пролетал над лесом с Маюн. Лань склонилась перед Деей и та погладила животное меж ушей. Они постояли с минуту, а потом Дея обернулась и махнула рукой.
Ян был обескуражен, тут явно происходило какое-то таинство, и его подруга была в нем ключевой фигурой. Затаив дыхание, он поспешил за ней, уже увереннее ступая по таинственной земле.
Они шли по тропкам и через буераки где ветви расходились, открывая проход, брели вдоль пригорка по извилистой дорожке, мимо вязкой топи и, наконец, прибыли к Лад озеру. Вокруг него уже собралось видимо-невидимо живности: звери, птицы, русалки.
Озерные девы облепили весь пологий берег. Их кожа светилась белизной, в волосы были вплетены кувшинки и у всех горели красным цветком, приоткрытые от удивления и восторга губы.
Ян залился краской, и хотел было отвернуться, потому что все они оказались обнажены. Но посмотрев на Вайеса и лекаря, понял, что для русалок нагота была в порядке вещей, а значит и местные могли разглядывать их не стесняясь. И Ян разглядывал, пока не поймал на себе заинтересованный взгляд Деи.
Он смущенно потупился, но смотреть за происходящим не перестал. Дея сделала маленький шажок к воде, поколебалась, не решаясь подойти ближе, и только когда все девы приветственно склонили головы, а две из них подплыли к берегу, толкая перед собой ладью, она набралась храбрости и приблизилась к ним. Отстегнув свой плащ, Дея бросила его на землю, затем вступила в лодку, и та увлекла ее на середину озера. Все сидевшие на берегу девы, кинулись за ней и вскоре водную гладь заполнили украшенные цветами девичьи головки.
Озеро было большим, и ладья издалека казалась крошечной, если бы не яркое пятно Деиных волос, Ян так и не понял бы, что там происходит. Русалки плотно обступили ненадежное суденышко и стали раскачивать его, а потом Дея исчезла. Не понимая, что происходит, Ян побежал к озеру, скидывая на ходу плащ. Он был готов нырнуть, даже не подумав, как будет отбивать у русалок свою подругу (если конечно доплывет до нее). Но на его счастье Вайес оказался достаточно проворен и силен для своих лет и смог остановить горячую голову. Он догнал парня и ухватив за край рубахи рванул на себя, прямо перед прыжком.
– Не лезь, – просипел он, – просто смотри.
– На, что? – грохнул Ян.
– На таинство истинного посвящения, – с трепетом произнес Вайес, и Ян стал смотреть.
Деи не было видно добрых полчаса, и Ян извелся весь, проклиная бездействие Верховного Хранителя. Он периодически приставал к нему с расспросами, но тот лишь отмахивался и велел смотреть. Вероятно, и сам не знал, чего ждать. По началу-то Ян, конечно, смотрел, но потом терпение покинуло его и он принялся мерить берег нервными шагами, злобно оглядывая притихших зверей. Но вот в очередной раз обернувшись к озеру, он выдохнул с облегчением – маленькая рыжая точка, снова покачивалась над водой.
Дею одели во что-то светлое и переливающееся перламутром. Ян тревожно вглядывался в даль, не понимая, что происходит, но потом догадался, что ее наградили одним из атрибутов Хранителя. Головокружительный восторг и внезапный испуг вдруг обрушились на него. В смятении он заозирался на Вайеса и лекаря, что наблюдали за всей этой картиной вместе с ним. Он надеялся увидеть их спокойные сосредоточенные лица, придающие уверенности, но они, как и Ян были ошарашены происходящем. Рты их приоткрылись в немом удивлении, глаза округлились, а торсы подались перед настолько, что казалось они от-вот упадут.
У Яна и без того голова шла кругом, а когда озерные девы стали раскачивать лодку, что-то напевая, он и вовсе обомлел. Мелодия была невообразимо лиричная и нежная. Со всех концов доносились струнные переборы, перекаты свирелей и совершенно неземная музыка небесной арфы. Все озеро пело:
О, Госпожа, в твоих глазах сиянье сильмарилл.
В твоей груди горит звезда прекрасней всех светил.
Волшебный лес из стройных лип и дивный яблонь цвет,
Приносит пряный аромат из дали Халимед.