— Теперь мы уже с ним покончили.
…В доме Зазули убита дочь, которую…
…Долго мучили…
Мать предлагала убийцам деньги.
Но они отвечали: мы только за душой пришли.
…В доме Хеселева зарезали 8 человек и, выйдя оттуда, — начали чистить в снегу свои окровавленные шашки. Из гостиницы «Франция» выбежал старик хозяин и метался, преследуемый. За ним бегали дети старика и молили о пощаде. Смеялись над их смешными жестами…
Убили.
…Из дома Потехи сын окольными путями увел старуху мать к знакомым полякам. Но те наотрез отказались принять их.
Ему удалось приютить ее у знакомых евреев. Сам же он вернулся к семье, но уже застал всех в доме Потехи вырезанными. Старуха хозяйка дома была настолько изрублена, что он мог узнать ее лишь по фигуре. Возле нее лежал изрубленный саблями и исколотый штыками ее сын. Убита была также младшая дочь, а средняя тяжело ранена.
…и еще… и еще…
По лестнице стекала кровь и жутко капала.
Он смотрел и чувствовал, что у него мутится.
В дом, любопытства ради, зашли соседи христиане.
Он обратился к ним с просьбой помочь уложить раненых на кровати.
Но те отказались.
Лишь один, по фамилии Сикора, оказал помощь.
..В квартире Глузмана спряталось 16 евреев.
Походным порядком подошли к дому гайдамаки. Глузман стал уговаривать жену и дочерей, чтобы те спрятались, так как боялся за их честь.
Но те не хотели без него прятаться.
Гайдамаки всех выгнали во двор, а затем один из них подошел к воротам и крикнул оставшимся:
— Идите сюда, здесь много жидов.
Всех окружили.
Всех прикололи…
Лишь сам Глузман, раненый, остался жив.
Один раненый молодой человек просил пристрелить его.
Гайдамак в него два раза выстрелил. На это другой ему заметил:
— Зачем стреляешь, ведь атаман приказал резать, но не стрелять.
— Что же делать, если тот просит…
…К дому Зельмана гайдамаки подошли стройными рядами с двумя пулеметами. С ними была сестра милосердия и человек с повязкой красного креста.
Это был доктор Скорник.
Вместе с сестрой милосердия и двумя санитарами он принимал самое активное участие в резне. Но когда другая сестра милосердия, возмущенная его образом действий, крикнула ему:
— Что Вы делаете… ведь на Вас повязка красного креста!
Он сорвал ее с себя и бросил ей повязку.
А сам продолжал резать.
Перед этим он забрал из аптек весь перевязочный материал для нужд будто бы казаков, утверждая, что среди них много раненых, привезенных с фронта, что по проверке совершенно не подтвердилось. По показанию трех гимназистов, мобилизованных в Елизаветграде гайдамаками для службы в санитарном отряде, доктор Скорник, вернувшись после резни в свой вагон, хвастался, что в одном доме им встретилась такая красавица-девушка, что ни один гайдамак не решился ее зарезать.
…Тогда он…
…Собственноручно ее заколол…
В этом доме было убито 21 человек и двое ранено.
…Жуткие тени метались в надвигающемся сумраке.
Некуда было прятаться… некуда бежать.
Всюду слышался зловещий топот отрядов, глухие удары… свист шашек… торжествующе смех… краткие слова команды, предсмертный вопль из подвала… безумный смех с чердака…
Было уже пять часов вечера.
А жуткий гул резни разрастался.
По телеграфу
Между тем Киверчуком были разосланы по всему уезду телеграммы:
«Всех агитаторов и евреев расстреливать на месте или препровождать для расстрела в Проскуров».
Телеграммы взбудоражили уезд.
По деревням, по селам, по глухим местечкам, по полям, по дорогам началось истребление евреев. Негде было спастись, некуда обратиться за помощью… Земля и небо были глухи к евреям.
Вот что было в ближайшем местечке Фельштине.
Его окружили кольцом вооруженные крестьянские парни из ближайших деревень. Они представляли собой вспомогательную охрану, которую набрал начальник милиции. Сам он отправился в Проскуров и вернулся оттуда в сопровождении казаков с «красными шлыками» — гайдамаков.
Евреи поняли, что они обречены на резню.
Начали прятаться.
…В погреба… на чердаки…
Многие пытались бежать из местечка, но натыкались на кольцо охраны.
На площади собралось несколько сот гайдамаков. Тут же грузились крестьянские подводы, прибывшие из окрестных деревень.
Раздался звук рожка.
Гайдамаки построились в ряды.
Кто-то им сказал речь.
Слышались крики:
Всех… до единого…
…Глухой топот ног.
Гайдамаки рассыпались по местечку.