Знаю, что такая ускоренная игровая форма обучения используется не только в нашем четвертом управлении, но и в контрразведке Смерш [47].
На вокзале меня тогда провожала мать Кайрата и его младшая сестра. Его отец уже погиб в окружении под Киевом. Сестра была на два года младше нас, я ее видел пару раз мельком. Запомнилась только длинная коса. Тогда, на перроне, мы взглянули друг другу в глаза и все поняли без слов. Вот уже почти три года между нами ходят письма — треугольники. В последнем письме Айжан писала, что уже оканчивает педучилище и скоро будет учить первоклассников.
Вспомнилась и учеба в бригадной школе. Февраль сорок второго…
И если бы не Семен Гудзенко [48], не сидел бы я здесь сейчас.
Мне как раз тогда исполнилось восемнадцать, и это был мой первый в жизни разведвыход. Шло наше контрнаступление во время Битвы за Москву. Бригада несла большие потери, и нас, курсантов бригадной школы начсостава, отправили на пополнение боевых частей. Мне и еще двум курсантам предстояло действовать в подгруппе разминирования. Как выразился тогда наш командир Семен Гудзенко: «Производственная практика на свежем воздухе». Первый раз мне предстояло «тропить зеленую» [49].
Тогда ночью по нейтралке я полз за Семеном след в след. Когда мы начали работу, метрах в тридцати сзади залегла основная подгруппа. Эти бойцы, как и Семен, в бригаде с момента формирования. И задача у них еще та! Проползти через очищенный нами проход в минном поле через первую линию немецких траншей и, тихо сняв часовых, вырезать немецкую зенитную батарею калибра «восемь-восемь», поставленную на прямую наводку. Успех или гибель в назначенной на утро атаке танкового батальона зависели только от нас.
Я тогда почти завалил все дело. Семен снимал мины слева, а я справа. За нами тянулся шнур, указывающий проход. Обнаружил «шпринг-мину» [50] с натяжным взрывателем, перекусил проволочку и, выкрутив взрыватель, отбросил его в сугроб. Рука, опустившись в снег в полуметре от обезвреженной мины, наткнулась на что-то твердое. Я тогда не успел толком испугаться, как услышал шепот Гудзенко:
— Лежать, не двигаться!
Смутно помню, как Семен ножом обкапывал мину под моей дрожащей ладонью. Мина оказалась такой же «шпринг», только взрыватель был нажимного действия. Это нас с Семеном и спасло.
Через пару часов мы сидели в жарко натопленном бывшем немецком блиндаже. Наши тридцатьчетверки с автоматчиками на броне ушли далеко на запад.
Семен, глядя на огонь в печурке, сказал:
— В рубашке ты родился, возьми на память, — и протянул мне алюминиевый цилиндрик взрывателя. — Днем тепло было, снег на «усиках» растаял, а под утро вода в лед превратилась, он весь и заледенел, вот и не сработал.
Я долго таскал его в кармане, но уже перед самым окончанием школы его изъял наш старшина роты.
По окончании учебы я должен был лететь в Белоруссию в группе Орловского [51]. Мы уже провели укладку парашютов, но в последний момент все переиграли. Меня назначили командиром отделения в спешно формируемый горный отряд. Туда же попал пришедший из дивизии Дзержинского [52] Саша Пинкевич. Он сильно переживал, что не довелось повоевать на родине. Его к нам зачислили как арткорректировщика. Он служил в артполку дивизии еще до войны и уже имел боевой опыт. Про таких говорят — «глаз-алмаз».
В горах Кавказа, где расстояние трудно определить из-за кажущейся близости, Пинкевич не только с буссолью, но и по сетке бинокля быстро и правильно определял дальность. В уме мгновенно высчитывал поправки на высоту над уровнем моря и ветер. С его целеуказанием все цели, будь то колонны горных егерей или командные пункты, поражались с минимальным расходом снарядов.
Кроме того, Саня оказался великолепным скалолазом. Как такое может быть с человеком, никогда не видевшим гор, загадка. Но уже через месяц тренировок Саня смог залазить по «отрицаловке» [53]. Такого в нашем отряде не умели даже горцы.
Ему я обязан жизнью. Задание тогда было для нас обычным. Подняться выше немцев, пройдя по хребту. На террасе оборудовать наблюдательный пункт, развернуть приемник для радиоперехвата. Дальше вскрыть систему опорных пунктов немцев и быть готовыми к корректировке огня нашей горной батареи.
Все бы хорошо, но в горах обильно прошел снег. Мы шли в связке с Пинкевичем. Сзади шли еще два бойца. Они несли аппаратуру радиоперехвата. Идущий первым Саня прощупывал снег альпенштоком. Он прошел, а я, шагнув чуть в сторону, провалился в занесенную снегом трещину. За моей спиной была радиостанция.
47
Контрразведка Смерш Народного комиссариата обороны. Образована 19 апреля 1943 г. Считается самой эффективной спецслужбой в мировой истории.
48
Семен Гудзенко — крупный советский поэт. В 1941–1946 гг. служил в специальных частях НКВД-НКГБ. Летом 1942 г. в немецком тылу был тяжело ранен. Умер в 1953 г.
50
«Шпринг» (
51
Кирилл Прокопьевич Орловский — ветеран военной разведки и органов госбезопасности. Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда.