— Если спрошу, что вас так позабавило, вы ответите?
Они снова обменялись взглядами, которые для них имели больше смысла, чем для меня. Нолан покачал головой. Эдуард сказал:
— Тебе это не покажется смешным.
— Знаешь, пару лет назад я бы сказала: испытай меня, — пробормотала я. Мой ответ вновь вызвал смех у Нолана, и он прикрыл свое лицо руками. Я мрачно зыркнула на него, но продолжила: — Теперь же я просто поверю, что это и правда меня не позабавит.
— Благодарю, — ответил Эдуард, его лицо все еще светилось от смеха, который он сдерживал. — Знаю, с твоей стороны это — высокая похвала, ведь ты предпочитаешь быть в курсе всего, что происходит вокруг.
— А если я хочу знать, о чем речь? — вмешалась Шеридан.
Ребята глянули на нее, друг на друга, а затем заржали, как пара подростков. Я никогда не видела Эдуарда таким — мне это нравилось, но в то же время нервировало.
— Поверьте, Шеридан. Если Тед считает, что мне не будет весело, то вам и подавно.
— Это какие-то мужские штучки? — спросила она.
Я кивнула:
— О, да.
Она покачала головой, и у нас случился один из тех моментов, когда женщины качают головами, глядя на мужчин своей жизни. Обычно в такие моменты я была одна, так что было приятно разделить с кем-то чувство превосходства, вместе закатывая глаза просто потому, что мы не были мужчинами. Мужчины тоже так делают с женщинами.
Я уплетала остатки своего сэндвича, пока они продолжали свою мужскую версию хихиканья. С какой бы целью не был затеян флирт с Шеридан, он встал на паузу, пока мужчины налаживали свою связь, а может, возрождали ее. Наблюдая за этим и за флиртом, я поняла, что мой лучший друг чертовски удивлял меня в этой поездке.
После того, как все покончили с обедом, Пирсон присоединился к нам без Логана. Меня это устраивало. Шеридан все-таки поговорила с Пирсоном о том, чтобы ввести Джейка в расследование. Тот не дал прямого согласия, но небольшой флирт Эдуарда окупился. Это заставило меня задуматься о том, насколько сговорчивей она бы стала, если бы он действительно пригласил ее на ужин, но это казалось скользкой дорожкой, потому что я планировала быть шафером на его свадьбе.
— Мистера Пеннифезера и его напарника нет в коридоре, чтобы мы могли пригласить их сюда, даже если бы я и дал на это добро, Шеридан. Сейчас на посту только Мердок и Сантана.
— Они собирались перехватить сэндвичей, — сказала я. — Неудобно есть стоя в коридоре. Международный перелет отнимает много сил, так что мы все еще немного оклемываемся.
— Мы могли бы предложить вашим людям стол или другое место, чтобы они могли поесть, — предложил Пирсон.
— Было бы чудесно, — поблагодарила я.
Пирсон встал и направился к двери:
— Посмотрю, что я могу предложить.
— Спасибо, инспектор, но я почти уверена, что двое из них останутся у двери.
— Я понимаю, вы намекаете, что они на страже, но мы с вами находимся в полицейском участке.
— Верно, но до тех пор, пока они не участвуют в расследовании, они будут выполнять свою первостепенную задачу.
— У ваших людей даже жетонов нет в вашей стране. Я не могу обосновать, почему позволяю им увидеть улики текущего расследования.
— Абсолютно разумно, — сказала я.
Пирсон покосился на меня:
— Почему это прозвучало, как критика?
— Ничего такого не имела в виду, — ответила я.
Он перевел взгляд с меня на Эдуарда и обратно. И вид у него при этом был весьма недоверчивый. Обычно люди узнают меня получше, и только тогда я получаю такой взгляд. Я изо всех сил постаралась ответить ему невинными глазами, но у меня это плохо получалось даже в те времена, когда я действительно была невинной.
Взгляд Пирсона посуровел. Это был не самый грозный его взгляд, но я сомневаюсь, что он дослужился бы до детектива, если бы не научился одним взглядом заставлять подозреваемых отворачиваться первыми, и все же этот взгляд был тяжелым. Я улыбнулась. Я обнаружила, что это был самый эффективный способ доводить до белого каления, либо побеждать. Еще это годилось для случаев, когда кто-нибудь пытался меня запугать.
— Ну-ну, Анита, я уверен, старший офицер Пирсон просто делает свою работу, — произнес Эдуард своим тягучим тедовским голосом, который звучал приятно и театрально одновременно. Интересно, не разочаровал ли ирландскую полицию тот факт, что у меня нет такого же акцента?
Я начала было говорить, что не отрицала этого, но в какой-то момент наше двойное манипулирование сменилось вставшими у меня на затылке волосами, а по рукам побежали мурашки. Кажется, я перестала дышать, а горло сжалось от потянувшейся ко мне силы.
— Анита, — позвал Эдуард, — что случилось?
— Вы побледнели, — сказала Шеридан.
Нолан схватился за спинку стула. Он приложил усилие, чтобы выпрямиться и не показать, что тоже это почувствовал.
Я подняла руку, и Эдуард понял, что я хочу, чтобы они секунду помолчали. Он подал всем знак тишины. Мне нужно было прислушаться. К чему? По воздуху плыл голос, или он слышался в самом воздухе? И он что-то говорил, желал чего-то.
В дверь дважды постучали — резко.
— Кто там? — спросил Пирсон.
— Никки Мердок, — сообщили оттуда и, не дожидаясь приглашения, открыли дверь. — Анита, что за херня?
Я махнула рукой, прервав его, и он замолчал. Я прислушивалась, пробиваясь сквозь этот бурлящий на коже поток энергии, и уловила…
— Выходи, — проговорила я.
— Что значит «выходи»? — не поняла Шеридан.
Я повторила:
— «Выходи». Вот что оно повторяет снова и снова. Оно хочет, чтобы мы вышли. Они вышли.
— Они — это кто? — уточнил Эдуард.
Я почувствовала, как в сумке у моих ног Дамиан сделал свой первый вздох, и ощутила его панику прежде, чем сумка начала шевелиться. Эдуард едва не подпрыгнул, когда сумка врезалась в его стул.
Я опустилась на колени возле сумки Дамиана. Его напугало тесное пространство и сила, что пробудила его.
— Закройте шторы, — попросила я.
Нолан был ближе всех, но, думаю у него все силы уходили на то, чтобы просто оставаться на месте, вцепившись в спинку стула, и не показывать свою реакцию, которая возникла у всех сверхъестественных существ. Никки пересек комнату, чтобы сделать то, что я просила. Слабый солнечный свет вдруг превратился в серые сумерки. Пирсон не жаловался и не просил Никки выйти из кабинета только потому, что здесь были улики. Нет, Пирсон уставился на сумку, ходящую ходуном на полу. Теперь настала его очередь бледнеть. Я заметила в дверном проеме Домино — он, как примерный телохранитель, все еще осматривал коридор.
Я расстегнула молнию на сумке. Из нее, хватая воздух вслепую, вырвалась длинная, бледная рука. Прежде, чем я успела до нее дотянуться, Дамиан спустил молнию дальше и, словно бабочка из кокона, частично высвободился из мешка. Его волосы, словно жидкий огонь, рассыпались по плечам — идеально красные в луче солнца, пробившемся сквозь зашторенное окно.
Он схватил меня за руку, его зеленые глаза были распахнуты от ужаса, который я уже тоже ощущала.
— Это не может быть, — прошептал он.
— Не может быть кто? — спросила я.
— Она.
— Кто — она? — уточнила Шеридан.
— Это чары принуждения, — произнес Джейк, стоя в дверях, куда они с Каазимом только что подбежали.
— Чары чего? — переспросил Пирсон.
— Чары принуждения — магический способ приказать и командовать, — пояснил Джейк.
— Я годы не чувствовал ничего подобного, — сказал Каазим.
Дамиан обхватил меня двумя руками.
— Это она, это она, Анита. Это она.
— Кто? — спросила Шеридан