— Думаешь, я не стану причинять тебе вред только потому, что ты осчастливил одну из нас?
Видимо, я была не единственной, кто подумал о Нильде.
— Нет, Каазим, я думаю, ты бы мог убить меня, но не из страха.
— Я не боюсь тебя, мальчишка.
— И никто не боится, — произнес Итан с улыбкой.
Этот комментарий заставил Каазим задуматься, потому что это был многозначительный комментарий, чего, вероятно, и добивался Итан, потому что Каазим успокоился бы, если бы задумался достаточно крепко до того, как напасть. Я была уверена в этом на девяносто девять и девять десятых процента. Крупица неуверенности заключалась в том, что я не знала, почему его так напугали те воспоминания.
— Что бы тут ни произошло, Каазим, мне жаль, — сказала я.
— Я хотел лишь взять крови из твоего запястья, Каазим. Даю тебе слово, что больше ничего не собирался делать. — Дамиан по-прежнему сидел у стены. Думаю, он мог бы и встать, но не хотел казаться угрозой, и, поскольку он был намного выше, сидя определенно казался менее угрожающим.
— Ты пахнешь правдой, но я никогда не позволял своей энергии протечь к вампиру, если только у него не было вековой практики в подобных вещах.
Я попыталась обойти Дева и Прайда, чтобы посмотреть Каазиму прямо в глаза, но эти двое не дали мне пройти.
— Ты сам сказал мне, Каазим, что задаешься вопросом, как много силы Мамочки вошло в меня, когда я ее выпила. Это было больше похоже на нее, чем на нас.
Он взглянул на меня, и взгляд его не был добрым:
— Это должно утешить меня, моя королева?
Я встретила тяжелый взгляд его темных глаз.
— Я надеялась, что да.
— Либо ты лжешь мне, либо внутри тебя есть сила, которую ты не только не способна контролировать, но и не знаешь, когда она может проявить себя. Что из этого должно меня утешить?
— Ладно, звучит хреново, но я хотела тебя утешить.
Он покачал головой и вздохнул:
— Я уже в состоянии стоять без посторонней помощи, вертигр.
Итан поколебался, но все же убрал свою руку от его плеча. Каазим оставался спокойным и прочно стоял на ногах. Он даже отстранился от стены и больше ни на что не опирался.
— Твоя наивность — часть твоего очарования, Анита, но это также и слабость, потому что она говорит об отсутствии опыта обращения с тем количеством энергии, которое ныне таится внутри у тебя.
— В таком случае, старый друг, пора понять, что все здесь — дети, кроме нас, и нам стоит проявить понимание, а также обучить их всему, чему требуется, — раздался голос Джейка. Они с Фортуной вышли из-за угла, и, похоже, были в курсе всего, что только что произошло, а я задумалась над тем, как долго они подслушивали, будучи вне поля зрения.
— Круто, что вы решили присоединиться к вечеринке, — поприветствовала я их.
— Как ты не понимаешь, Джейк? Эти дети смогли пройти через мои щиты.
— Ты закрывался так сильно, как только мог, когда кормил Дамиана? — уточнила Фортуна.
Каазим не выглядел удивленным, но он напрягся и, похоже, даже вздрогнул.
— Ты этого не делал, не так ли? — продолжала она.
— Я не думал, что это необходимо.
— Ты был беспечен. — Она улыбнулась, прикрывая улыбкой резкость своих слов.
— Как выразился Джейк, по сравнению с нами, они — дети.
— Дети растут, друг мой.
— Джейк, Джейкоб, ты не можешь утверждать, что это не задело бы тебя так же, как и меня.
— Они вытащили из тебя то, что ты любил больше всего и потерял. Если бы это сделала Мать, она бы форсировала воспоминание дальше, и заставила тебя проживать утрату этой любви. Когда они поняли, что что-то не так, то не удерживали тебя и не заставляли углубляться в воспоминания.
— Не для того я строил планы за ее спиной тысячи лет, чтобы оказаться там, где та же сила носит новое лицо.
— Ты правда боишься, что я превращусь в нее, да?
— Нет, Анита, я боюсь, что она уже внутри тебя, и снова будет контролировать всех нас, что под маской твоего лица она останется самой собой.
— Может, стать монстром мне мешает тот факт, что мне не плевать на окружающих, и мне нравятся те, кто вызывает у меня улыбку.
— Это объясняет, почему ты выбрала Дева, а не меня, — пробормотал Прайд.
— Это объясняет, почему ты выделяешь его среди всех наших тигров, — уточнил Каазим.
— Я знаю, что я не тот король, которого ты бы выбрал, — подал голос Дев.
— Ты не король, Мефистофель. Ты был слишком занят, преследуя Ашера, как влюбленный котенок, вместо того, чтобы добиваться Аниты или Жан-Клода.
Лицо Дева помрачнело:
— Я пытаюсь компенсировать это сейчас с Жан-Клодом, Анитой и Натэниэлом.
— Никто, кроме Аниты, не имеет значения, Мефистофель. Разве ты не понимаешь, что Мастер или Мастерица тигров должна полюбить одного из наших тигров и выйти за него, чтобы все были в безопасности? Это последняя ступень магии, которая освободит Аниту от власти Матери, а остальных — от того, что произойдет, если этот кирпич не найдет себе места.
— Я работаю над тем, чтобы выбрать тигра для церемонии с Натэниэлом и Микой, — вмешалась я.
— Да, но ты этого не хочешь. У Мефистофеля был шанс завоевать твое сердце, но он не сильно старался.
— Я старалась, — произнесла Фортуна.
Каазим покачал головой:
— Ты предана Эхо, как и должна своему Мастеру. Твое сердце не может быть отдано, потому что оно несвободно.
— Мы пытались и потерпели неудачу, — сказал Домино, кивнув на Итана.
— Наша судьба зависит от двух мальчишек, — подытожил Каазим.
— Каких еще двух мальчишек? — не поняла я.
— Голубой тигр вернулся в Сент-Луис, но он еще ребенок, и ведет себя соответственно.
Ладони Дева сжались в кулаки и он шагнул навстречу Каазиму. Я коснулась его руки, потому что знала, что это плохая идея. Я видел их обоих на тренировке, и Каазим надирал ему задницу.
Натэниэл произнес:
— Дев теперь не один из ваших тигров. К тому же, он еще и лев. Золотые тигры должны править всеми другими цветами, но он также начинает управлять и другими группами зверей. Разве это не часть вашей легенды?
— А Син буквально заставил землю сместиться перед посадкой на самолет, — сказала я. — Тот факт, что кто-то моложе тебя, не делает их детьми, они просто молоды.
— У нас нет на это времени. Ночь опускается, — напомнил Дамиан.
— Ты прав, — согласился Джейк.
— У нас нет времени, чтобы признать, что энергия Матери затаилась в Аните, как змея, что свернулась во тьме и готовится атаковать? У нас нет времени сказать, что, если она не выберет себе тигра, чтобы любить его и сочетаться с ним браком, все, что мы делаем здесь, в Ирландии, бесполезно, потому что сила Матери поглотит весь мир и всех нас вместе с ним?
— Сегодня она нас не поглотит, но как только настанет ночь, прежний Мастер Дамиана проснется и сделает все возможное, чтобы уничтожить в Дублине еще больше людей, — сказала Фортуна.
— Ты позволяешь своему страху встать на пути у нашей миссии, — мягко упрекнул Джейк.
— Нет, Джейкоб, не я. Это вы с Фортуной позволяете всему этому вмешиваться в нашу первостепенную и наиважнейшую миссию. Какое нам дело, если весь Дублин сгорит сегодня, если мы не предотвратим восстание зла?
— Хочешь сказать, тебя не тронули все те люди в гробах?
— Мне жаль, что она сделала это с ними, она и ее слуги, но если бы вы с Жан-Клодом смогли удержать власть, она бы не перешла к ней. Люди не пострадали бы, если бы вы выбрали себе тигра.
— Типа если я выйду замуж за одного из тигров, то разбросанные кусочки энергии Мамочки каким-то образом будут изгнаны, а Жан-Клод внезапно станет достаточно сильным, чтобы больше не допустить подобного дерьма?
— Так гласит легенда.
— Пустозвонство все это, Каазим.
— Что это значит?
— Думаю, ты не понимаешь, как вернуть джинна в бутылку.
— Если бы ты могла призывать джинна, как это делал прежний Мастер тигров, у нас было бы мощное оружие против наших врагов.