— У тебя здесь полно мужиков, — продолжила я. — Нет необходимости оправлять Дамиана в Америку ради небольшой содомии.
Она состроила несчастное лицо:
— Что хорошего для меня, когда мужчина предпочитает мужчин? Я не собираю подобных. Я отдала его на растерзание призовому ученику Бель Морт только для того, чтобы после его возвращения обнаружить, что Дамиан стал сам предпочитать мужчин. Должно быть, Жан-Клод обладает какими-то чарами, о которых мне не известно.
Я с трудом сохраняла нейтральную мину, потому что знала: это были вовсе на чары Жан-Клода. Натэниэл был дважды исключением из правил, будучи единственным любовником у двух гетеросексуальных мужчин. Я была почти уверена, что у Жан-Клода и Ашера в запасе было больше народа, но никого из них я не знала.
Моровен попыталась обойти Натэниэла и двоих Роанов, но на пути ее юбок стояла Родина.
— Ох, ради Бога, девочка, поднимись и встань уже рядом с Хэмишем.
Родина не заставила Моровен повторять приказ — она просто встала и подошла к своему коллеге из Арлекина. Они могли недолюбливать друг друга, но оба не пылали любовью к Моровен. Не знаю, почему я была так в этом уверена, но мне так казалось, и я знала, что была права.
— Жан-Клод — один из самых красивых людей на планете, — сказала я. — В смысле, я могу быть необъективна, но он — король обольщения.
— Мне известно, насколько обольстительным он способен быть, Анита, или он забыл упомянуть, что был моим любовником?
— Он говорил, что вы с Бель Морт обменивали их с Дамианом друг на друга на какое-то время.
— Я пыталась оставить его себе, однако Бель не пожелала расстаться с одной из своих любимых марионеток.
— Это я тоже слышала, — подтвердила я.
— Они рассказали тебе об одной из моих страстей, Анита?
— Не уверена, — ответила я, потому что так оно и было.
— Разрушать прекрасное, — сказала она.
— Нет, — проговорил Дамиан — тихо и четко. Он даже выступил вперед вместе с Рорком, который все еще держал его за запястье.
Моровен развернулась и посмотрела на него.
— Как тебе удается бороться за свободу без ее силы в качестве поддержки?
— Я здесь. Я останусь с тобой. Просто позволь Аните и Натэниэлу уйти невредимыми.
— Заманчиво, однако я создала армию вампиров в Дублине не для веселья и шалостей, Дамиан. Я все гадала, какие же ужасы мне придется напустить на город, чтобы величайший эксперт по вампирам приехал в Ирландию. — Она посмотрела на меня и улыбнулась.
— Хочешь сказать, что сотворила все это только ради моего приезда?
— Единственное, что привлекает меня больше, чем силы Матери Всей Тьмы, это некромантия. В числе прочего она позволяет тебе контролировать вампиров, поэтому я заманила тебя в единственную страну мира, где твоя личная магия не работает. А теперь я убью тебя, и заберу себе оставшиеся силы Матери — то же самое будет и с некромантией. Эта магия просто перейдет ко мне, как и было суждено.
— Если убьешь Аниту, я могу умереть вместе с ней, — сказал Дамиан.
Моровен перевела взгляд на него:
— Надеюсь, что нет, но даже удовольствия от твоих мучений с этим новым личиком недостаточно, чтобы отказаться от сбора сил, которые мне причитаются. — Она подошла и снова встала передо мной. — Как ты изменила его лицо? Я считала, что подобное умеет лишь Бель Морт.
Я попыталась сказать правду:
— Если честно, я не уверена.
— Ну же, Анита, рано или поздно ты расскажешь мне всю правду, так что не утруждай себя ложью.
Я покосилась на Хэмиша и Родину, потому что любой оборотень или достаточно сильный вампир в состоянии понять, что я сказала правду. Хэмиш стоял с пустым лицом, а Родина слегка усмехнулась. Они знали, что их новая королева не могла почувствовать ложь. Мастера Вампиров, неспособные работать, как немертвые детекторы лжи, были теми, кто настолько неадекватен, что уже утратил связь с реальностью.
— Я не знала, что кого-то можно сделать вампиром-слугой, так что это вышло случайно.
— Лжешь, но мне известно, как добиться правды. — Она жестом приказала державшим Натэниэла подойти и встать передо мной.
Киган направился к проходу на лестницу, и оттуда, казалось, спускались люди. Я видела, что его руки двигались так, словно он что-то тянул — что-то, расположенное в стене, а с потолка, извиваясь, спустилась массивная цепь. Она не была парной, как у меня на запястьях, это была просто толстая цепь с большим крюком на конце.
— Нет! — произнес Дамиан. Он попытался протолкнуться мимо Рорка, а затем я увидела, что глаза Роана засияли, как черные бриллианты. Взгляд Дамиана расфокусировался, и он замер.
Я посмотрела в глаза Натэниэла — он был буквально в паре шагов от меня. Он начал сопротивляться, насколько позволяли ему цепи, а позволяли они немного. Что бы ни собирались делать эти мужчины, они не хотели, чтобы он двигался. Мое сердце забилось в горле. Я потянула свои, но знала, что это бесполезно.
— Дамиан, очнись!
Он начал приходить в себя — толкнул Рорка, а затем ударил его прямо в лицо. Рорк упал на пол. Родина и Хэмиш рванули вперед размытым пятном, чтобы поймать Дамиана за руки. Родина приставила к его горлу клинок.
— Поэтому нам и пришлось засунуть кляп в рот мистеру Грейсону. Если ты еще раз его позовешь, Анита, я заткну тебя и отрежу язык твоему любовнику. — Глаза Родины вспыхнули голубым, как весеннее небо, которое могло гореть. Я поверила, что она сделает все, что мне обещала.
Цепь с крюком находилась прямо передо мной, так что у меня был отличный обзор на все, что они собирались сделать с Натэниэлом. Черт, а может, это у него был отличный обзор на то, что они собирались сделать со мной. С какой бы стороны ни пришла боль, для нас это означало обоюдный сеанс страданий. Садистичненько.
Киган подцепил крюком кандалы на лодыжках Натэниэла. Он подергал объединенную конструкцию и удовлетворенно кивнул. Двое мужчин, державших Натэниэла, начали опускать его на пол, а Киган отошел обратно к стене и потянулся к выступу. Я могла видеть только край серебряной ручки, которую он стал вращать, и цепь затянуло обратно в потолок. Двое Роанов аккуратно придерживали Натэниэла, пока им не велели его отпустить. Я ждала, что они воспользуются этим, как предлогом, чтобы причинить ему боль, но они не стали.
Киган поднимал цепь до тех пор, пока лицо Натэниэла не оказалось напротив моего, так что мы могли смотреть друг другу в глаза. Он висел где-то в четырех футах от меня (121 см. — прим. редактора) — вне досягаемости, но все же близко. Я смотрела в эти лавандовые глаза, на моего мальчика с цветочными глазами, и мой желудок сжался так сильно, что я не знала, блевану я сейчас или задохнусь. Должен же быть способ остановить все это. Его толстая коса, словно каштановая веревка, тянулась к полу и растекалась на нем.
— Миледи, — взмолился Дамиан, — пожалуйста, не делайте этого.
— Разве призывы к милосердию меня когда-либо трогали, Дамиан?
— Нет, — отозвался он, и напрягся в руках Хэмиша и Родины.
— Мне перерезать ему глотку, если он продолжит сопротивляться? — спросила Родина.
— Нет, это может слишком быстро убить Аниту. Мне нужен ее ужас, чтобы она открылась мне для кормления, а затем я буду пировать на всей ее силе. Если же она умрет до того, как я расколю этот крепкий орешек, то сила Матери может найти себе еще один сосуд, и для меня все закончится.
— Если нам нельзя его зарезать, то как вы хотите, чтобы мы помешали ему спасти его игрушечного мальчика? — поинтересовалась Родина.
— Вы — Арлекин. Неужели вы настолько некомпетентны, что не в состоянии несколько минут удерживать одного-единственного вампира? — прикрикнула на них Моровен.