— Не сомневаюсь, — усмехнулась я.
Он сверкнул мне улыбкой, почти достаточно широкой для того, чтобы называться ухмылкой, его темные глаза сияли.
Дамиан потянул меня:
— Пожалуйста, Анита, мне нужно отмыться.
Я посмотрела в эти зеленые глаза и увидела в них боль. То, что мы с Натэниэлом касались его, помогало ему контролировать чувства, но это было как давление воды на плотину: если плотину прорвет, то эмоции хлынут наружу. Нам нужно было отмыться прежде, чем это случится.
— Прости, Дамиан. Ты прав. Мы воспользуемся душем в нашей комнате.
Я имела в виду комнату, которую я делила с Микой и Натэниэлом. Даже как-то забавно, что встречаясь с Жан-Клодом семь лет, я все еще воспринимала его спальню как его, а спальни с двумя другими мужчинами как наши. Не скажу точно, почему, просто знаю, что это так.
— В моей комнате есть душ, — сказал Дамиан.
— А еще там есть Кардинал, — добавила я.
— Но ей все равно, Анита. Уже рассвело, и она мертва для мира.
— Ей станет не все равно, когда она проснется на ночь, — возразила я.
— Вести вас в непосредственную близость к Кардинал в таком виде не соответствует принципам моей работы, — поддержал Бобби Ли.
— Кардинал нестабильна и опасна, — вставил Каазим, и то, что он сказал хоть что-нибудь, дало мне понять, что с Кардинал все хуже, чем я даже думала.
— Нет, ей будет все равно, когда она проснется, потому что когда я сказал ей, что буду спать с тобой и Жан-Клодом прошлой ночью, она меня отпустила.
— Она — что? — удивилась я.
— Ты не говорил этого нам, — заметил Натэниэл.
— Она сказала, что если я хочу спать с другими людьми, она больше не может быть со мной. И я должен выбирать.
— Ты сказал ей, что собираешься просто спать, а не заниматься сексом? — уточнил Натэниэл.
— Да.
— И что она на это ответила? — спросила я, потому что должна была знать.
— Она мне не поверила и сказала, что если я собираюсь подставляться Жан-Клоду и Натэниэлу и трахать тебя, она меня ненавидит и не хочет больше никогда со мной разговаривать.
— Это не то, что она сказала. Не буквально.
— Это отредактированная версия.
— Если это отредактированный вариант, то я бы не хотела услышать оригинал, — сказала я.
— А ты уверен, что Кардинал нет в комнате? — задал вопрос Бобби Ли.
— Даже если и есть, то сейчас день. Она будет в отключке.
— Но ты-то нет, — сказал Каазим.
— Как и Жан-Клод, — откликнулся Дамиан.
— Да, только вы двое из всех вампиров сейчас бодрствуете, — отметил Каазим, и посмотрел на Дамиана, словно пытаясь разглядеть в нем что-то такое, что пропустил.
Я покачала рукой Дамиана в своей и сказала:
— Он со мной, Каазим.
— Разумеется, — ответил он.
— Тогда прекрати примеряться, как бы его убить.
Он моргнул и твердо посмотрел на меня своими темными глазами:
— Ты очень наблюдательна.
— Не настолько, как ты.
Он несколько самокритично улыбнулся:
— Я дольше практиковался.
— Да, на несколько столетий дольше, — согласилась я.
— Благодаря своему мастеру я прожил намного дольше, чем надеялся.
— Если мы продолжим трепаться, мы потратим все свое время, — прервал дискуссию Бобби Ли. — Давайте двигаться.
Это была необычная для него резкость, но в том, как он сжимал свою AR (американская полуавтоматическая винтовка, является штатным оружием полиции) и стоял там во всей своей экипировке, заставило меня не спорить с ним. Что бы ни произошло на его последнем выездном задании, это было плохо, потому что я никогда не видела Бобби Ли таким после возвращения домой.
— Давайте двигаться, — повторила я за ним.
Бобби Ли пошел впереди. Каазим занял позицию с тыла. Дамиан, Натэниэл и я оказались посередине, где и должны были быть. У меня в руке был пистолет, но в тот момент это не имело значения. Вооруженная или нет, я была их охраняемым лицом, вот и все; раз уж Бобби Ли такой нервный, лучшее, что я могла предпринять — это позволить ему делать свою работу. К тому же у меня была всего одна пушка, а у него — несколько.
Я почувствовала, как в Дамиане снова растет напряжение. Это чувство пришло ко мне через его руку.
— Ты нормально?
— Если Кардинал мертва для мира в нашей постели, то у нас все еще остался шанс, но если ее там нет, то все кончено. Я больше не могу так жить.
Натэниэл коснулся головой плеча Дамиана:
— Мне жаль, Дамиан.
Мы все еще держались за руки, но почему-то я почувствовала, что должна касаться его больше, и обняла его за талию. Нам всем потребовалась секунда, чтобы подстроиться к ходьбе вместе, но мы справились.
— Мне тоже жаль, Дамиан.
— Как и мне, — ответил он, и мы последовали за бронированным и вооруженным Бобби Ли по коридору. Телохранители отлично спасают тебе жизнь, но они совершенно не могут помочь, когда кто-то пытается разбить твое сердце.
9
Дамиану хотелось узнать, стал ли он внезапно одиноким вампиром или все еще состоит в отношениях. Он чувствовал, что ему нужно знать, поэтому мы сначала отправились в его спальню. Если Кардинал окажется в постели, то мы вернемся принимать душ к нам с Натэниэлом. Мы впятером стояли посреди комнаты Дамиана. Ночник светился радом с идеально убранной кроватью. На ней, задрапированной тюлем, было покрывало с цветочным узором. На полу лежал большой ковер, покрытый огромными цветами, похожими на ромашки. Стены украшали картины, изображавшие цветы в вазах, цветущие луга, маленькую девочку с букетом. В этой переполненной цветами, чересчур женственной комнате, не было и следа Кардинал. Я знала, что ее гроб стоял в одной из предназначенных для этого комнат, так что здесь ей некуда было бы спрятаться. Она была бы либо в кровати, либо под кроватью, либо в ванне. Нет ни одного знакомого мне вампира, который с охотностью завалился бы спать в ванну, так что…
— Мне жаль, Дамиан, — этого было недостаточно, но я не смогла придумать, что еще сказать.
Натэниэл обнял его, и Дамиан обнял его в ответ с таким выражением, словно в действительности даже не видел.
Бобби Ли и Каазим заняли позиции, с которых могли видеть дверь. Они были настольно пусты, насколько могли, отгородившись от эмоционального момента. Обычно от Бобби Ли было больше помощи, но наверное, на тот момент он был переполнен собственным эмоциональным дерьмом, и на что-то еще не осталось сил.
Я ожидала, что Дамиан будет разбит или закричит, или отправится искать Кардинал, но он не сделал ничего из этого. Вместо этого он заявил:
— Ненавижу, что она сотворила с моей комнатой. Терпеть не могу это покрывало, — он шагнул внутрь, сорвал его с кровати и швырнул на пол.
— Ненавижу эти картины! — он схватил ту, которая выглядела как плохая имитация Подсолнухов Ван Гога, и швырнул ее через комнату, как фрисби.
— Ненавижу эти коврики!
Он поднял самый большой и потащил за собой, как шлейф на каком-то невозможном вечернем платье. Распахнув дверь, он выпихнул его наружу, следом полетело покрывало. Простыни под ним были розовыми, но я удержалась от слов, что могли бы добавить эмоций в данный момент.
Он захлопнул дверь и провозгласил:
— Я ненавидел цвета, что она выбирала, беспорядок, в который она приводила мой гардероб и то, что ее одежда всегда была важнее моей.
Он прошел к гардеробу, в дальней стене, и раздвинул двери. Я думала, он собирается выбросить ее одежду вслед за ковром и покрывалом, но когда он открыл дверь, он замер перед ней.
— О Боже, — произнес он.
Я подошла к нему, надеясь, что он обнаружил Кардинал, «спящую» в шкафу. Может, она просто спряталась, чтобы посмотреть, что он станет делать; я знавала людей, которые творили такие вот глупости, так почему бы и вампиру так не поступить? Но когда я смогла заглянуть в гардероб, там не просто никого не было — там не было большей части одежды. Я поняла, что ее вещи исчезли.