— Сомневаюсь, что наши жизни настолько похожи, — твердо отвечаю я.
Улыбка Алексея на мгновение гаснет, но он отмахивается.
— Думаю, ты будешь удивлен, — говорит он небрежно, потягивая вино.
Я прищуриваюсь, глядя на него, внезапно ощущая прилив подозрения.
— Я в этом сомневаюсь, — отвечаю я, и мой голос пронизан скептицизмом.
— Винсент, пожалуйста. Мы здесь, чтобы вместе насладиться ужином, а не враждовать друг с другом, — положив руку мне на плечо, нежно говорит Амелия.
Раздраженный тем, как быстро она приходит на его защиту, я игнорирую просьбу, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.
— Ладно, я буду вести себя хорошо, но ни на секунду не думай, что я тебе доверяю, Алексей.
Он тихо посмеивается, видимо, мои слова его ни капельки не трогают.
— Доверие нужно заслужить, — спокойно отвечает он, — и у меня нет намерения предавать твое доверие, а уж тем более, Амелии.
— Ну, как скажешь, — отвечаю я, глубоко вздыхая.
Амелия неловко ерзает на стуле.
— Боже мой, Винсент, я рассказывала Алексу историю о том, как мы были моложе, и поехали с папой в одну из его поездок в Италию. Помнишь, как мы пробрались в виноградник старика Гримальди? — спрашивает она, неловко смеясь и пытаясь сменить тему, — мы думали, что такие умные, раз украли его виноград. Я была уверена, что мы соберем достаточно винограда, чтобы забрать его с собой домой, чтобы сделать собственное вино.
— Пока он не стал гоняться за нами с дробовиком! — добавляю я, не в силах сдержать смех.
— Я никогда в жизни не бегала так быстро! — восклицает Амелия.
— Как звучит виноград, когда жалуется? — вмешивается Ева.
— Что? — спрашиваю я, глядя на нее растерянным взглядом.
— Это анекдот, которую рассказала мне одна из женщин на работе. Ваша история напомнила мне о нем, — объясняет она, прежде чем повторить свой вопрос, — как звучит виноград, когда жалуется?
Я посмеиваюсь.
— Я не знаю. А как он звучит?
— Как вино, — отвечает она и, сияя улыбкой до ушей, оглядывает стол. Мы все начинаем смеяться.
— Видишь, она чертовски очаровательна, — говорит Амелия, глядя на Алексея.
— Как насчет того случая, когда мы убедили Еву попробовать свои силы в карманной краже, — вмешиваюсь я, ухмыляясь воспоминанию.
— О, я должен это услышать, — восклицает Алексей.
Ева качает головой, безрезультатно пытаясь скрыть ухмылку.
— Вы ужасные друзья. Как получилось, что я так и не пришла в себя, и не перестала тусоваться с вами обоими?
— Она так нервничала, что в итоге схватила у парня бумажник и вернула его обратно! — добавляет Амелия, когда мы оба начинаем смеяться над этим воспоминанием.
— Эй! — Ева протестует, изображая возмущение, — вы двое меня подставили! Я знала, что мне никогда не следовало потакать твоим планам, — она обращает свое внимание на Алексея, — они сказали мне, что, поскольку я выросла не в такой семье, как их, я могу проводить время с ними только в том случае, если совершу преступление. Таким образом, они могли бы доверять мне, потому что у них был бы компромат.
— Я до сих пор не могу поверить, что ты на это повелась, — поддразниваю я, чувствуя, как напряжение, возникшее ранее, рассеивается. На мгновение я забываю о бремени своих обязанностей и об опасности, подстерегающей за каждым углом, возможно, даже за этим самым столом.
Глава 5
Звон бокалов еще какое-то время звучит в моих ушах, когда мы покидаем этот напряженный ужин. Мы переходим из столовой в гостиную, но ощущение такое, что мы просто покинули одно поле битвы, что бы перейти к другому. Я чувствую, как атмосфера вокруг резко меняется, — стены этой комнаты пропитаны ожиданием, а воздух наполнен невысказанными словами.
— Здесь удобнее? — голос Амелии звучит успокаивающе, резко контрастируя с напряженной атмосферой нашего собрания. Она и Ева единственные люди, которые могли раскрыть во мне более мягкую сторону.
Я недовольно ворчу себе под нос, но всё же следую за группой. Алексей берет на себя инициативу, Амелия идёт рядом с ним, их плечи время от времени соприкасаются, словно молчаливое подтверждение их единства. Я отстаю, мои шаги тяжелы, а мысли еще тяжелее. Я не могу избавиться от чувства, что каждый шаг, приближающий меня к диванам, ощущается, как медленное погружение в зыбучие пески.
— Винсент, присаживайся рядом со мной, — предлагает Ева, поглаживая подушку рядом со своим местом.