— Не преувеличивай, Алекс пошел не по правильному пути, когда мы поженились.
— Правильный путь?
— Ему нужно было попросить благословение своей семьи в России, но из-за того, что происходило между его братом и отцом, он этого не сделал.
— И это причина, по которой вам нужно ехать в Россию?
— Можешь, пожалуйста, не придавать всему этому настолько большое значение? Его семья попросила нас приехать, чтобы я могла встретиться со всеми ними, — слова Амелии звучат решительно.
— Блин, сестренка, я знаю, что ты мне чего-то не договариваешь, — твердо отвечаю я.
— На самом деле это всё, но Алекс упомянул, что, если они встретятся со мной и не одобрят его выбор, ему, скорее всего, придется сделать выбор.
— Какой выбор?
— Он либо разводится со мной, либо не получит право на наследство, когда его отец умрет, — объясняет она.
— Что? Это звучит как очень серьезное дело! Я не думаю, что тебе стоит ехать. Этот чертов кусок дерьма. Не могу поверить, что он вообще подумывает о том, чтобы отвезти тебя туда только ради того, чтобы тебя оценили эти хуесосы.
— Прекрати! Ты слишком остро реагируешь! — уверяет меня она, — я уверена, что это лишь условность, а Алексей лишь сообщил мне о самом худшем варианте развития событий. Ты должен доверять мне, и решениям, касающимся моей жизни.
— Условность не требует внезапного перелета через весь мир.
— Если ты любишь меня, ты поймешь, что это необходимо сделать. Мне нужно быть рядом с ним. Это то, чего от меня ожидают, — ее голос трещит от нервов, словно тонкий лед, под тяжестью не высказанных слов.
— Черт возьми, чего и следовало ожидать! — мой яростный голос эхом отдается от стен, и меня тут же накрывает порыв защитить ее, — ты знаешь, мне плевать на их ожидания. Что, если они захотели отправить тебя туда, потому что не собираются позволить тебе вернуться? Может быть, они обеспокоены тем, что ты уже видела слишком много и тайно обо всем мне докладываешь. Ты когда-нибудь об этом думала?
— У тебя паранойя. Это его семья, и они любят его, — уверяет она меня, но ее слова — как пластырь на пулевое ранение.
— Амелия, — говорю я на этот раз мягче, — раз я не могу изменить твое мнение, пожалуйста, просто пообещай мне, что будешь осторожна.
— Я всегда осторожна. А ты пообещаешь мне, что не женишься до моего возвращения? — со смехом спрашивает она, но я не в настроении для веселья.
— Обещаю. Будешь ли ты регулярно выходить на связь, чтобы я знал, что с тобой всё в порядке?
— Конечно. Люблю тебя, братишка, — отвечает она.
— Я тоже тебя люблю, — отвечаю, прежде чем отключиться.
Я отворачиваюсь от окна и расправляю плечи, стряхивая с себя остатки беспокойства. Несмотря на мои провальные попытки освоить кулинарное искусство, я решаю приготовить Джии завтрак. Изо всех сил стараясь забыть о тревоге за сестру, я направляюсь на кухню.
Нико уже там, заваривает кофе. Судя по его налитым кровью глазам, я могу предположить, что большую часть ночи он дежурил.
— Доброе утро, босс, — говорит он, слегка вздрогнув при виде меня.
— Доброе утро, — отвечаю я, — ты хоть немного поспал?
— Я смогу поспать, когда доставлю вас обоих домой в целости и сохранности, — отвечает он.
— Чепуха, ты не можешь выполнять свою работу без сна и отдыха. Сегодня я покатаюсь с Джией на лодке. Тебе следует отдохнуть, пока нас нет.
— Да, сэр.
— Кто-то сказал «лодка»? — говорит Джиа позади меня. Я поворачиваюсь и вижу, что на ней моя рубашка и ничего больше.
— Да, кто-то это сделал, — говорю я с ухмылкой, не в силах оторвать от нее взгляд, — я подумал, что мы могли бы провести день на воде. Только ты и я.
Ее глаза загораются от волнения и предвкушения, когда она подходит ко мне, обняв за талию.
— Звучит потрясающе, — мурлычет она, касаясь губами мочки моего уха.
Нико откашливается, с понимающей улыбкой на губах.
— Босс, я позабочусь о том, чтобы лодка была готова для вас. Просто дай мне несколько минут.
— Спасибо, Нико, — киваю я, благодарный за его понимание.
Когда он исчезает в глубине дома, Джиа слегка отстраняется, встречаясь со мной взглядом.
— О чем был тот телефонный звонок? — спрашивает она обеспокоено.
Я делаю глубокий вдох.
— Это была Амелия. Ничего важного, — лгу я, не желая втягивать ее в нашу семейную драму.
Джиа какое-то время изучает меня, ища в моих глазах хоть малейший намек на обман.
— Ты уверен? — спрашивает она, ее голос пронизан сомнением.
Я касаюсь ее щеки, нежно поглаживая большим пальцем мягкую кожу.
— Обещаю, беспокоиться не о чем. Просто некоторые семейные дела, которые Амелии нужно было обсудить.