- Буду помнить.
- Уж постарайся. Я слишком стар, чтобы строить из себя командира, Йен. - Улыбка исчезла, и сейчас годы тяжело легли на его сгорбленные плечи. - Ты мне все говоришь, как я здорово выгляжу... не торопись с выводами. Фрейя была добра ко мне, - продолжал он, - и мне было хорошо с ней. Но она все же не Эфи. Я бы отдал все, все, что угодно, за один лишь час... - Арни покачал головой. - Кое с чем никогда не свыкаешься... Подожди чуток, ладно?
- Конечно.
Когда Арни заговорил снова, его голос звучал спокойно и непринужденно, в нем уже не слышалось слез, как секундой раньше.
- Подержишь? - спросил старик, передавая факел Йену. - Мне надо сходить в дом принести Фрейе одежду. - Он цокнул языком, проходя в дверь, покачал головой и усмехнулся. - Все они кокетки, сколько бы им ни было.
Волосы Фрейи, после купания потемневшие и висевшие сосульками, рассыпались по плечами. Наклонившись, она поправила в очаге полено и подняла ворох искр, улетевших в дымоход. Возле очага стояла прислоненная к стене старинная чугунная кочерга, но Фрейя ее не взяла. Простой огонь ее не обожжет, и потребуется нечто похолоднее ледяных вод Гильфи, чтобы доставить ей неприятные ощущения.
Должно быть, Фрейя любила тепло: она сидела на толстом сером коврике, лежавшем перед огнем, подогнув под себя ноги.
- Где твой вестри? - спросила она. - Я бы хотела с ним побеседовать немного, если не возражаешь.
- Ничего против не имею. - Йен решил не спорить из-за слова "твой". Он в конюшне, устраивает лошадей на ночь.
Сильвертоп не стал возражать против общества кобылы и мерина-пони - и хорошо. Отцом Сильвертопу приходился Слейпнир, потому Сильвертоп был на четверть асом - и в семи ступах не утолчешь.
Фрейя взглянула на Йена.
- Я поняла, чего ты хочешь и почему. - Она покачала головой. - Мне очень жаль, однако я отвечу "нет".
Глава 24
Прощание
Ториан Торсен переводил взгляд с одного лица на другое.
- Теперь вы все дадите мне слово, что никто из вас за мной не пойдет.
Он, не мигая, встретил взгляд юного Ториана. Вот кто тут главный.
- Я даю тебе слово, отец, - сказал молодой человек. - Я... если бы я знал другой способ...
- Ты бы спорил со мной до хрипоты - здесь и сейчас, и не стал бы давать мне слово, чтобы его нарушить. - Ториан крепко сжал губы. - Однажды я преступил клятву. Никому не пожелаю такого.
Ну, вообще-то это неправда, однако в нее поверят. Мысль о том, что он нарушил клятву верности Дому Стали, глодала Ториана много лет, пока он не проснулся в одно солнечное утро рядом с Карин и не осознал в полной мере, что кое-что для него не просто важнее чести, а гораздо важнее.
Если это ставило его ниже отца и предков... что ж, так тому и быть.
Береги честь смолоду - все равно тебе придется решать, где кончается честь и где начинается то, что важнее чести. Орфиндель не заслужил того, что с ним сделали, однако Ториан дель Ториан освободил его, как сам считал, в минуту слабости, нарушив клятву и погубив свою честь. Так что кража золота Его Пылкости - это уже просто пустяк. Как и все последующее.
Юный Ториан кивнул:
- Да. Я бы стал спорить с тобой или же не дал бы клятвы. Я останусь тут.
Джефф Бьерке крутил ус.
- Не нравится мне это, но не вижу, что можно еще сделать. Даю тебе слово, Ториан.
Джефф коротко пожал ему руку, затем снова сел на диван.
- Ну, я и не подумаю идти за тобой. - Билли Ольсон пожал плечами. Клянусь мизинцем, - сказал он, поднимая мизинец. - Я официант, а не идиот. И не герой. - И негромко добавил: - Хотя я и не вижу тут особой разницы...
- Нет. - Глаза у Мэгги были влажными. - Я не ничего не буду обещать, не...
- Мэгги! - Ториан дель Ториан обнял ее и крепко прижал к себе.
Как жаль, что ему не случится качать на колене их с Торианом дитя. Мальчик, еще один Ториан - это было бы чудесно, но почему-то Ториан чувствовал, что не меньше обрадовался бы и девочке.
- Позаботься о нем, - прошептал он, наклонившись к ее уху. - И не давай ему тянуть с предложением. Жизнь слишком коротка, мой свертброр, не упускай ее радостей и держись за них крепче.
Мэгги крепко вцепилась в него и мгновение молчала, затем сделала шаг назад и кивнула:
- Я обещаю. - Ее странная улыбка говорила о том, что она обещает Ториану все, о чем он ее просит.
Мэгги поглядела по сторонам, затем снова взглянула на Ториана. Я позабочусь и о ней тоже, проговорила она одними губами и скрестила пальцы слева над грудью.
Ториан дель Ториан кивнул:
- Надеюсь, мы еще увидимся.
Он повернулся, прошел в двери, спустился по лестнице и вышел в ночь.
Глава 25
Плоть Имира
Что-что она ответит?..
Ставя кофейную чашечку, Йен не замечал, что у него дрожат пальцы, однако чашечка постукивала по блюдцу, пока он ее не выпустил.
Огонь бросал на лицо Фрейи колеблющиеся отсветы. Она почему-то выглядела беззащитной... С какой бы стати, раз она говорит такие вещи?
- Прости, Йен, это плохая идея. Слишком опасно.
Опасно? Да иначе же Отпрыск умрет, и притом ужасной смертью - и его сын осиротеет. А если Отпрыск и Доминионы не вмешаются в историю с Сынами, кто-нибудь рано или поздно доберется до Тофсенов.
- Если говорить об опасности, то посмотри, в какой ситуации оказался Торри. Или Отпрыск.
- Йен... - Арни вскинул руку. - Выслушай ее.
Старик покачал головой и нахмурился. "Истерикой и нахрапом ты ничего не добьешься" - вот что это означало.
- Йен, - промолвила Фрейя с улыбкой, - мой Серебряный Камень... - Она тоже покачала головой. - Ты не вполне осознаешь, о чем просишь. Камень Брисингамена - не просто драгоценность, не просто нечто единственное в своем роде, как, скажем...
- Как Мьёлльнир, - вставил Арни.
- Да, как Мьёлльнир, - кивнула Фрейя. - Или как Гунгнир, или как Котел Дагды [* Дагда - в кельтской (ирландской) мифологии бог из племен богини Дану, хозяин котла изобилия.], или... - она указала на висящие на крючке ножны с "Покорителем великанов", - или как иные предметы, рожденные мифом и легендой точно так же, как материей, волшебством и силой.
- Подумаешь, пустяки какие, - сказал Йен.
- Ну-ну, мой Серебряный Камень, не заводись. Гунгнир и Мьёлльнир способны разрушить горы, а твой "Покоритель великанов" убивает тех, кого невозможно убить. Нельзя сказать, что это пустяки - разве что по сравнению с ожерельем... Некогда я носила его на шее, - продолжала Фрейя. На сей раз не нашлось никого, чтобы напомнить, как она его получила. - Только подумай, Йен: семь самоцветов, которые содержат достаточно материи и энергии, чтобы переделать вселенную, чтобы начать все сначала, воссоздать все чистым и новым! - Она облизнула губы. - Тогда время еще не пришло. Ты думаешь, сейчас пора? Нет, конечно, ты так не думаешь. - Богиня покачала головой. - Но рано или поздно это время настанет. Творение и разрушение - две стороны одной и той же монеты. Великан Имир, первый из всех, сосал молоко коровы Аудумлы, которая вылизала из соленых камней Бури. Внуки Бури убили Имира и сделали из его смердящей плоти землю, из багровой крови - моря, из костей - горы и из черепа - самый небесный свод. Одну из его ресниц впоследствии перековали в Гунгнир; обломок ногтя стал Щитом Тюра; сморщенный мозг Имира сделался облаками. И все ради этого... - Казалось, Фрейя лишь слегка постучала по полу, но в шкафу зазвенела посуда, и чашка Йена подпрыгнула. - Ради всего того, что мы - и ты, Йен, и даже я! - знаем и видим. Я счастлива всякий раз, когда вдыхаю свежий утренний воздух или сжимаю ногами бедра любовника. - Она склонила голову. - Но как ты думаешь, каково пришлось Имиру?