Даже причины не высказал, какую-то хуйню смолол, в итоге они чудесно друг другу оскорбили и разошлись по своим углам.
Прекрасно, чудесно!
Возможно, следовало бы просто сейчас пойти домой, попытаться всё объяснить Гавриилу… Или просто поговорить. Не вечно же Кроули ходить обиженной псиной, будто ему кости не досталось.
Он резко встает со стула, расплатился за один шот и проталкивается сквозь толпу.
Он даже почти не пьян. Он даже сможет нормально ему рассказать. Возможно, когда они оба не будут до смерти заебанными, то смогут всё нормально… обговорить?
Почти у самого выхода его задевает плечом тот громила. Да так, что Кроули больно впечатывается другим плечом о косяк.
— Ой, прости, не заметил!
Его голосом можно было бы пугать детей на утренниках.
Кроули ошарашенно поднял на него взгляд, моргнул и взмолился Богу, что его не начнут сейчас клеить. Только не хватало привлечь к себе бородатого гея. С чего он решил, что этот мужик гей — непонятно никому. Или, наверное, он слишком зазнался, поэтому был уверен, что любой чувак, смотрящий на него — явно хочет его выебать.
— Да ничего.
Кроули поправляет кожанку, проходя мимо охранников. За ним же идёт этот мужик.
— Ты бледный пиздец. В обморок падать собрался что ли?
Кроули косится на него.
Отлично. Ещё один мужик, пошутивший про его бледность. Учитывая, что у него совершенно нормальный тон кожи, эти шутки уже начинали заебывать. Возможно, ему и вправду поплохело от голой задницы той девушки, вот и побледнел? Или от мыслей о Гаврииле.
Во второе верилось больше.
— Тебе помощь не нужна? А то нормально ты так ободолбался.
Кроули ощущает прямо, как на него косятся охранники. Как на наркомана. Хотя Кроули, вообще-то, почти трезв, и уж тем более он ничем не объёбывался. Вообще, первый и последний его опыт с наркотиками был на первом курсе универа. Но отхода ему не понравилась вообще, поэтому больше попыток не было.
— Да я но…
— Давай хоть такси вызову.
И продолжает держать за сгиб у локтя. Как вцепился каменной хваткой, так и держит.
Кроули от его наглости едва дышать не забывает. Со стороны он, наверное, и впрямь на наркомана похож. Этот мужик вызывает такси, и Кроули надеется, что хотя бы как только оно приедет, он от него отъебется и не будет пытаться узнать его номер.
Не, ну, в принципе, можно было чисто ради прикола привести его с собой и… Гавриил скорее назовет его ебанутым, чем заревнует.
Бредовость идеи выскользнула на первый план как только она вообще появилась.
Когда приезжает такси, и этот мужик отпускает его руку (он пытался периодически завязать диалог, но Кроули лишь глядел на него, как на долбана), он выдыхает, осознавая, что, вроде, отвязался.
Ага.
Сейчас.
Геев мало, а трахаться хочется всем.
Этот мужик залазит вместе с ним. Вот так просто. Кроули от неожиданности вдавливается в другой конец сиденья, надеясь, что его хотя бы не изнасилуют. Сейчас окажется, что это какое-нибудь фэйк такси для геев.
Это бородатое нечто лишь странно улыбается и закрывает дверь.
— Ну, куда едем?
Кроули не успевает ответить, перед тем, как его хватает за голову и ударяют о стекло с такой силой, что перед глазами всё мутнеет и он, конечно, не успевает назвать адрес.
Резкая боль в висках, будто давление повысилось, привкус меди во рту. Свет выключается.
Когда свет включается, такси уже нет. Нет ничего, только смазанное огромное пятно перед глазами, которые не имеет хоть какого-нибудь контура. Которое вообще ничего не имеет.
Резкий удар по щеке (видно, второй, потому что левая уже странно горела) заставляет очертания смазаться ещё сильнее, но явно придает трезвости.
— Ты же Энтони Кроули?
Кроули смотрит прямо перед собой, но не видит ничего. Даже голос кажется слишком сдавленным и будто из-под дна бочки.
Его ударяют ещё раз.
На этом раз так сильно, что голова резко поворачивается налево, а Кроули прокусывает щеку. Разбитая губа ссадит сильнее щеки.
Пахнет кровью, но не Гавриилом. Это его пугает. Это его напрягает.
— Давай быстрее.
Его встряхивают за ворот свитшота, и Кроули кажется, что он блеванёт. Своими кишками. Хоть чем-то, но он точно, блять, блеванет. Голова раскалывается, болит, кружится. Тошнит. Перед глазами смазано и нихуя непонятно.
— Кроули-Кроули.
Кроули хрипит кое-как, ощущая, как кровь затекает прямо в горло, из-за чего он заходится в кашле. Напротив него кирпичная стена и могильный холод асфальта. Гараж? Похоже на то. Ему кажется, что желудок вывернуло наизнанку и с каждым его выдохом он стремится прямо к глотке.
Он опирается ладонью об асфальт, но сил встать нет. Чувак над ним встает, становясь ногами по обе стороны от его тела.
Кроули моргает и пытается сконцентрироваться взглядом хоть на чем-то. Он кашляет кровью и поднимает взгляд вверх.
Этот бородатый киборг смотрит на него так, как даже не смотрел Гавриил.
Это его подбивает сильнее разбитой губы и ужасно болящей кожи.
— Давай быстро со всем разберемся, и…
— Давай ты сходишь на хуй.
Кроули хрипит. Кроули не боится совсем. Он слишком уверен, что его не убьют. Он слишком уверен, что Гавриил чисто физически не позволит. Уверенность в последнем кажется Кроули бредом. Но каким же реалистичном бредом.
— Ты что, реально обдолбаный, что ли?
Кроули хотел бы ответить, но его ударяют ногой так, что тот даже чуть отлетает к стене.
Руки дрожат, его тошнит. Он блеванет своими кишками. Но он спокойно перекатываться на спину, вытирает окровавленный рот рукой и встает. Встает неловко, пошатываясь, но его лицо совершенно спокойно.
— По ходу реально, — кивает сам себе этот мужик. — Слушай…
— Всё, что я мог сказать, я тебе уже сказал, что тебе ещё надо?!
Кроули возмущенно разводит руки и хмурится. Кровь с его лица капает на свитшот и шею.
— Пиздец ты ахуевший.
Он качает головой. Проходит вперед, смотрит прямо в глаза.
— Лицо у тебя красивое, конечно, но выебываться надо чуть поменьше.
Это звучит как предупреждение.
Это и есть предупреждение.
Удар кулаком снисходит на него разодранной кожей, сильной болью и подкашивающимися ногами. В этот момент боль в висках будто достигает совсем максимума, и Кроули кажется, что он потеряет сознание. Но ноги лишь действительно перестают держать его и он валится на пол, правым боком натыкаясь на что-то острое.
Резкая боль окатывает его лавиной холода и жара, смешанных воедино. Оно окутывает с головой, пробивает на судорогу, на резкую-острую боль по всему телу. Он невольно хватается за него, ощущая что-то теплое и влажное.