- Какими бы не были причины, - сказал Квирк, - я согласен, что его признание - не пустой треп.
- Значит, - решил я, - если Красная Роза не дурак, то сейчас он на некоторое время прекратит убийства и уйдет в сторону.
Квирк согласно кивнул.
- Если сможет, - вставил Хоук.
- Да, если сможет, - повторил Квирк. - Если он и в самом деле полицейский, он вполне может быть из моего отдела, может разговаривать со мной каждый день и выяснять, что мне известно.
- А если он не сможет остановиться, то очень скоро убьет еще нескольких женщин, - сказал я.
Мы замолчали. Белсон стряхнул пепел в ярко-красное блюдце, гармонирующее с ярко-красным веером на стене, вобравшим в себя краски ковра, узор которого соответствовал узору на раме висящего в холле зеркала - такой же овальной, как и арка, ведущая в ванную. Пепел не гармонировал ни с чем.
- Нужно выяснить, что за тип принес Сюзан эту красную розу, - сказал Квирк.
- Я уже думал над этим, - кивнул я.
- Есть какой-нибудь план? - спросил Квирк.
- Да. Нам нельзя ошибиться. Но единственное, что нам можно сделать, это проследить за кабинетом Сюзан и установить личность каждого пациента, кто хоть немного похож на того парня, за которым я гонялся.
- Сюзан, конечно, отказалась сотрудничать? - спросил Белсон.
- Конечно, - ответил я.
- Даже ради того, чтобы спасти свою собственную задницу?
- Жизнь, - поправил я.
- Да, конечно. Прости, - смутился Белсон.
- Отказалась.
- Не вижу смысла, - пожал плечами Белсон.
- Ты - нет, а Сюзан видит, - возразил Хоук.
Белсон посмотрел на Хоука, на секунду задержал взгляд, затем кивнул.
- Сколько это займет? - спросил Квирк.
- Где-то дней десять. Большинство пациентов приходит раз или два в неделю, - ответил я. - Во всяком случае, это лучшее, что я могу предложить.
Квирк кивнул.
- Но нужно действовать осторожно, - сказал я. - Представьте, какой-нибудь больной выходит от психотерапевта и замечает, что за ним следит полицейский...
- Знаю, - оборвал меня Квирк. - Нельзя их пугать.
- И если Сюзан подловит нас, тоже беды не оберешься, - вставил Хоук.
- И это знаю, - кивнул Квирк.
- Ладно, - вздохнул я, - посмотрим. Первый пациент приходит в девять, последний уходит в шесть. Если кто-то будет на машине, перепишем номер. Если придет пешком, проследим и узнаем адрес.
- Но один из нас должен постоянно находиться с Сюзан, - напомнил Квирк.
- Да.
- Отсюда можно наблюдать? - спросил Квирк и подошел к окну.
- Не очень хорошо видно. Нужно следить снаружи.
Хоук выглянул в окно. На улице было мрачно и сыро. Дождь не прекращался.
- Да, неплохое местечко для отпуска, - мрачно улыбнулся Хоук.
...Они решили, что это кто-то другой. Черномазый. Какой-то придурок, который угрохал собственную жену, подделал его почерк и заявил, что это он убил всех остальных. Удачный случай. Оставалось лишь остановиться, они бы замели черномазого, и он был бы в полной безопасности. Но мог ли он остановиться? Боже правый, да как же он мог остановиться! Какая бы это была потеря. Какая пустота в жизни. Как он мог лишить себя этого? Планировать, тихо подкрадываться к жертве, ловить ее, а потом незаметно исчезать - ведь все это и составляло его жизнь. Что он без этого? Чем еще можно заполнить эту пустоту? Мог ли он поговорить с ней об этом? Но если бы она узнала, то непременно рассказала бы кому-нибудь. Ему больше нельзя была встречаться с ней. Но он хотел, чтобы она знала.
- Входите, - пригласила она.
Он прошел через приемную.
По оконному стеклу за большим аквариумом с тропической рыбкой барабанил дождь. Рыбка без устали совершала фантастические пируэты. Вода там и вода здесь. Он вошел в кабинет и сел на свое обычное место. Вновь ощутил огромную потребность рассказать ей все. Но она проболтается. Обязательно проболтается своему дружку.
- Когда я был маленьким, - начал он, - я был очень близок с матерью.
Она кивнула.
- Я мог рассказать ей обо всем. "Это нормально, - говорила она, - я же твоя мама".
Она слегка шевельнула пальцем, предлагая ему продолжать.
- Я делился с ней абсолютно всем.
Сегодня на ней был коричневый костюм и белая блузка.
- Помню, когда я был ребенком, ну, классе в третьем, я наделал в штаны.
Она молча кивнула. Никакой реакции - ни отвращения, ни умиления.
- Маме позвонили из школы, и она пришла забрать меня. Она не ругалась, даже наоборот, сказала, что ничего страшного, с каждым может случиться. Мы пошли домой, и я попросил, чтобы она никому не рассказывала. Она пообещала... У нее как раз сидела какая-то подруга, и, когда я помылся и спустился вниз, эта подруга начала подшучивать надо мной по этому поводу.
- Значит, она рассказала, - заключила она.
Он кивнул.
- Я... - он замолчал и тяжело сглотнул. Он больше не мог говорить.
- И вы перестали верить ей, - подсказала она.
Он снова смог лишь кивнуть. Как будто у него вдруг пропал голос. Он свободно дышал, но не мог ничего сказать. Нависло гнетущее молчание. Позади нее по оконному стеклу барабанил дождь. Он набрал воздуха и выдохнул через рот.
Она ждала.
- Я никогда ничего ей не говорил, - наконец выдавил он из себя. Голос звучал как-то пронзительно, как будто отдельно от него.
- А если приходилось?
- Она выходила из себя. Она никогда не признавалась, что не права. Просто выходила из себя и страшно злилась на меня, когда я что-то говорил.
- А что происходило, когда она выходила из себя?
- Она переставала любить меня.
Она кивнула.
- Что же это за любовь? - спросил он все тем же чужим голосом. - Что это за любовь, когда она может любить меня и не любить, если ей не хочется?
Она слегка покачала головой. Снова наступила тишина, и лишь дождь все барабанил и барабанил по оконному стеклу.
Глава 16
Хоук остался дежурить у Сюзан. Белсон, я и Квирк вышли на улицу и уселись в машину. Мы с Квирком впереди, Белсон сзади. Струйки дождя стекали по стеклам, мешая разглядеть, что творится на улице.
- Только дворники не включай, - предупредил я. - Трое мужиков в машине с работающим мотором и включенными дворниками сразу привлекут внимание.
- Сможешь через такое стекло что-нибудь разглядеть? - спросил Квирк.
Мы стояли за полквартала от дома Сюзан, на другой стороне улицы.