- Как, например, негритянки, - поддержал Хоук. - И оставлять на месте убийства розу.
- Все правильно, - согласилась Сюзан. - А если объект его злобы еще и безгранично силен в его представлении, злоба вполне может сочетаться со страхом. А если злоба и страх каким-то образом связаны еще и с сексом, это тоже будет отражаться на его действиях. И тоже в искаженной, извращенной форме.
- То есть он может связывать их и насиловать пистолетом, - уточнил я.
- Совершенно верно, - ответила Сюзан, держа обеими руками кофейную чашку и рассматривая меня сквозь пар.
- Ну а как, подходит Фелтон под это описание? - спросил я.
Сюзан продолжала задумчиво смотреть на меня. Потом медленно поднесла чашку ко рту и сделала глоток. В гостиной, на журнальном столике, громко и ритмично тикали часы. Хоук подлил всем еще кофе.
Я взглянул на Сюзан. Сюзан взглянула на меня. И закрыла глаза.
- Да, - прошептала она. - Подходит. И даже больше, чем вы можете себе это представить.
- Белсон сделал анализ двух голосов, - сообщил я. - Один - того, кто прислал мне кассету, где утверждал, что он Красная Роза. Второго записал мой автоответчик после этой позорной программы Джимми Уинстона. Так вот, анализ показал, что говорил один и тот же человек.
- Я послушаю, - попросила Сюзан.
Я подошел к магнитофону и вставил кассету. Сюзан слушала, подложив руку под подбородок. Я трижды прокрутил обе записи.
Сюзан сидела не шевелясь, задумчиво глядя на магнитофон. Мы с Хоуком ждали. Наконец, Сюзан с шумом выдохнула воздух.
- Похоже, что он, - сказала она. - Я, конечно, не уверена: это может быть и кто-нибудь другой, но может быть и он.
Я вынул из магнитофона кассету. Хоук расслабленно откинулся на стуле, поставил его на две задние ножки и начал медленно и лениво покачиваться, слегка опираясь локтями на стойку. Я подумал, что он мог бы и не держаться.
Сюзан отняла руку от подбородка.
- Сейчас я тоже уверена, что это он, - проговорила она. - Но я абсолютно ничего не смогу сказать в суде как свидетель. Если все эти преступления совершил человек с такой же, как у него, патологией, то вовсе не обязательно, что это был именно он. Я могу назвать целую кучу людей со схожей патологией, которые тоже вполне могут совершить все эти преступления.
- Что же им мешает? - спросил Хоук.
- Не знаю, - пожала плечами Сюзан. - Характер, влияние других людей, степень воздействия со стороны матери, уровень собственного интеллекта, желание вылечиться... А иногда и просто случайность.
- Может, какое-то вмешательство свыше, - тихо пробормотал Хоук.
- Да брось ты, - улыбнулась Сюзан.
Хоук посмотрел на нее и тоже улыбнулся. Ни одна улыбка в мире не излучала такого душевного тепла.
- Значит, он, - заключил я.
- Да, - кивнул Хоук.
- Да, - согласилась Сюзан.
- Но мы не можем это доказать, - продолжал я.
- А отпечатки голоса? - спросила Сюзан.
- Доказывают только то, что мне дважды звонил один и тот же человек. Но это еще не значит, что звонил именно Красная Роза. И вовсе не доказывает, что тот, кого они взяли, не Красная Роза. Даже если ты недвусмысленно заявишь, что это наверняка его голос, ты не докажешь, что он Красная Роза.
- Недвусмысленно... Ну и словечки у тебя, - хмыкнул Хоук.
- Всегда держись поближе ко мне, - посоветовал я ему. - Может, когда-нибудь тоже станешь таким же умным.
- А если в моем журнале записано, что Фелтон был на приеме в тот день, когда ты гонялся за нашим ночным гостем? - не сдавалась Сюзан.
- Вместе с еще семерыми или сколькими там пациентами? - возразил я.
- А убийства? - подал голос Хоук.
- Убийства? - не поняла Сюзан.
- Сопоставь дни убийств с датами твоих сеансов, - объяснил я.
- Зачем?
- Посмотришь, что получится, - хмыкнул Хоук.
- Сейчас принесу журнал, - кивнула Сюзан и отправилась в кабинет.
- Значит, мы уверены, что это он, но никак не можем это доказать, - со вздохом заключил Хоук. - Рано или поздно придется что-то предпринимать.
- Знаю, - вздохнул я.
Вернулась Сюзан с журналом регистрации.
- Назови мне даты убийств, - попросила она.
Я знал их наизусть и без запинки продиктовал ей.
Сюзан быстро записала их своим красивым и совершенно неразборчивым почерком. Элегантный, состоящий из грациозных линий и штрихов, этот почерк обладал исключительным шармом и очарованием, но был совершенно непонятным. Часто Сюзан и сама не могла прочитать, что написала несколько дней назад.
Пока мы с Хоуком убирали посуду и полоскали чашки, Сюзан пролистала журнал. Я закрыл крышкой банку с вишневым вареньем, положил в контейнер сыр и убрал все в холодильник. Хоук вымыл руки и вытер их бумажным полотенцем.
- Вот сукин сын, - вдруг пробормотала Сюзан.
Мы с Хоуком обернулись.
- Обычно Фелтон приходит ко мне два раза в неделю, - пояснила она. - В разные дни, но обязательно дважды в неделю. Так вот, все убийства, кроме первого, произошли на следующий день после приема.
- А когда он начал посещать твои сеансы? - спросил я.
- Через две недели после первого убийства.
Мы замолчали. Лишь жужжание посудомоечной машины нарушало тишину комнаты.
- Значит, что-то на этих сеансах побуждало его к действию, проговорила, наконец, Сюзан.
- Совсем не обязательно, - пожал плечами Хоук.
- Знаю, - нахмурилась Сюзан, сразу превратившись в доктора Сильверман, размышляющую о странностях человеческого поведения. - Но совпадение просто поразительное.
- Так в чем же тут дело? - спросил я.
Сюзан покачала головой, потом встала, подошла к окну и выглянула на залитую утренним светом Линнейн-стрит. Мы молча ждали. Хоук снова уселся на стул, я остался стоять, прислонившись спиной к раковине. Наконец Сюзан обернулась.
- По-моему, тут дело во мне, - проговорила она.
- Как так? - удивился я.
- Скорее всего я выбрала не ту тактику. И вообще я для него не подходила. Приятная женщина, обладающая какой-то властью и полномочиями. Ему было легко перенести на меня те чувства, которые он испытывал к матери.
- Но ведь ты, наверное, и хотела, чтобы так произошло? - спросил Хоук.
- Да, я предполагала, что в дальнейшем научу его управлять этими чувствами, потому что я не его мать и наши взаимные усилия постепенно изменят его состояние...