— Хорошо. Так что ты предлагаешь? — спрашивает Николай.
— Я пошлю кого-то, кому доверяет моя семья, с посланием, — отвечаю я.
Алекс и Николай смотрят друг на друга и оба пожимают плечами. Алекс говорит первым, утверждая, что есть шанс, что это сработает. У Николая есть сомнения, но он не возражает.
Я киваю и достаю телефон, набирая знакомый номер. Телефон издает один гудок, потом второй, прежде чем обеспокоенный голос отвечает.
— Амелия? Это ты? — шепчет Ева с беспокойством в голосе.
— Да, это я, — отвечаю я, мой голос едва слышен.
— Боже мой. Где ты, черт возьми? Ты в порядке? — шипит она. — Все думают, что тебя похитили!
— Да, — признаюсь я, мой голос дрожит. — За этим стоял Лука Петров, но потом меня спас Алекс.
Она задыхается, осознавая тяжесть моих слов.
— Я не могу поверить, что кто-то действительно осмелился похитить дочь Эдварда Кинга. Этот Лука, должно быть, жаждет смерти?
— Это длинная история, но его уже нет в живых. Алекс позаботился об этом, — быстро говорю я, требуя, чтобы она сосредоточилась. — Но я звоню не поэтому. Мне нужна твоя помощь.
— Скажи мне, где ты. Я сразу же приеду за тобой, — отвечает Ева, ее решимость очевидна.
— Нет, не нужно. Я в безопасности. Я с Алексом, — отвечаю я. — Мне нужно, чтобы ты сделала для меня кое-что другое.
— Все, что угодно, — говорит она без колебаний.
— Спасибо, — шепчу я, и меня охватывает облегчение. Мое сердцебиение успокаивается, пока я объясняю ситуацию дальше, учитывая и так, этот хрупкий баланс, который мы должны поддерживать между нашими семьями, чтобы избежать тотальной войны.
— Мы собираемся навестить Винсента, но я боюсь, что мой отец опередит нас, а потом задавать вопросы, если я приеду туда с Алексом. Я не доверяю Изабелле, и если он думает, что за всем этим стоят Ивановы, ты сама знаешь, что произойдет. Боюсь, если он не в своем уме из-за Винсента, все это может очень быстро выйти из-под контроля.
— И ты думаешь, он меня послушает? — смеётся Ева.
— Ты должна его заставить поверить, — твердо отвечаю я. — Мы не можем просто заявиться туда вслепую.
Ева решительно говорит:
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы твой отец узнал правду.
— Спасибо, — говорю я еще раз, и тяжесть ситуации ложится на мои плечи. — И пожалуйста, просто… будь осторожна.
— Хорошо. И я напишу тебе, когда буду там, — добавляет она.
— Я люблю тебя, — говорю я ей. — Большое спасибо.
— Я тоже тебя люблю, Амелия, и я очень рада, что с тобой все в порядке.
Повесив трубку, я делаю глубокий вдох и готовлюсь к тому, что будет дальше. Мне будет нелегко общаться с отцом, особенно сейчас, когда между нашими семьями такие напряженные отношения, но я должна продолжать верить, что его можно убедить.
Когда я кладу трубку, ледяные голубые глаза Алекса встречаются с моими. Они полны заботы и обожания.
— Надеюсь, это сработает, — говорю я.
— Я уверен, что так и будет, — отвечает он, но я вижу, что он не уверен в своих словах.
— Может быть, мне стоит пойти одной, — добавляю я.
Алекс напрягается.
— Это исключено. В последний раз, когда я позволил тебе уйти одной, тебя похитили.
Я смеюсь.
— Извини, но похититель работал на твою семью.
Легкая улыбка появляется в уголках его губ, а глаза смягчаются, когда он смотрит на меня.
— Чему ты улыбаешься? — спрашиваю я, глядя на него с любопытством.
Он качает головой.
— Просто думаю о том, как мне повезло. Ты сильная и умная, и я не знаю, каким бы я был без тебя.
Мое сердце наполняется любовью, когда я смотрю на него, его слова и выражение лица растворяют любые сомнения и страхи, которые у меня могли быть.
— Одиноким, грустным и подавленным, — отвечаю я саркастическим голосом. — О да, и возбужденным, определенно возбужденным.
— Ну, это само собой разумеется. — он смеется. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.
— Не то, чтобы эта приторно-сладкая демонстрация привязанности не была такой волнующей, — вмешивается Николай. — Но, если Ева помогает нам с отцом Амелии, что делать с твоим отцом, Алекс?
Челюсть Алекса напрягается, когда он обдумывает слова Николая.
— Не знаю. Не думаю, что он отдавал приказ похитить Амелию, но я также не уверен, что он поверит в предательство Луки. Лука всегда был верен моему отцу. Такое ощущение, что отцу понадобятся какие-то доказательства его предательства.
— Ты его сын, — говорю я, крепче сжимая его руку. — Я думаю, он тебе поверит.