Бывалый аврор, по всему видать, не сильно-то впечатлившись выпадом «потерпевшей» в его адрес, лишь скептично приподнял одну бровь и скривился.
— Вы, кажется, переобщались со своим… «мужем».
— Извините, — громко всхлипнула девушка, резко смутившись и снова пряча лицо в ладонях. Кончики пальцев на миг обожгло резкой болью.
— Мы найдем, — снова заговорил Гарри, бережно поглаживая подругу по спине. — Слышишь, Герми? Мы найдем его обязательно. Поверь. Только помоги нам. Объясни еще раз. Что с твоей магией?
— Ее нет, — глухо ответила девушка, тупо пялясь на свои руки.
— Когда ты это заметила?
— Сегодня, когда пыталась послать вам патронуса и позвать на помощь.
— Ясно, — кивнул мужчина, который выжил. — Хорошо, что хоть галеон сработал. А когда ты последний раз колдовала?
— Кажется вчера в твоем доме. Я грела воду в чашке.
Рон шумно выдохнул.
— Как можно целые сутки не замечать отсутствие магии?! — выпалил рыжий в сердцах.
Гарри метнул в друга «страшный» взгляд, безмолвно призывая того заткнуться.
— Да вот так, Рональд! — взорвалась гриффиндорка, вскакивая с кресла. — Вот просто не заметила и все! Я, знаешь ли, последние полгода практически вообще ею не пользовалась. Просто представь, что рядом с тобой человек, которому ты всем сердцем хочешь помочь… Представь, что рядом — Я! А еще представь, что даже крошечный Люмос заставит меня корчиться на полу в болезненных судорогах. Представил? Да, Рон, я почти отвыкла от магии. Я, грязнокровка Грейнджер, которая вполне умела раньше мыть посуду собственными руками. И я вспомнила, как это делается, потому что Ему от магии было больно! Невероятно больно! Чертово дерьмо, Рон! Смертельно больно!
Слезы новой волной потекли по красным щекам девушки. Она без сил плюхнулась обратно в кресло, сжимаясь во всхлипывающий и дрожащий комок.
— Прости, — пробормотал ее бывший жених, отчаянно покрываясь пятнами стыда.
— Чтобы не сбиваться с настроя, я старалась не применять магию даже вне дома. Ну, разве что аппарировала иногда, в целях экономии времени, — продолжала девушка упавшим голосом. — Я лечила его только магловскими лекарствами: таблетки, сиропы от кашля, мази от ушибов, самые обычные бинты… — вдруг она громко и немного истерично захохотала, размазывая по лицу слезы. — А еще уколы! Даже не знаю, как он сдержался и не убил меня за это!
Парни украдкой переглянулись. Все пятеро присутствующих сейчас в квартире Гермионы авроров в свое время изучали зелья на уроках Грозы хогвартских подземелий, разве что руководителя их немногочисленного отряда это сомнительное счастье миновало ввиду более солидного возраста. И вот сейчас воображение каждого из бывших учеников нарисовало в их головах красочные картинки о том, как лохматая гриффиндорка вгоняет безразмерную иглу в костлявый зад их школьного кошмара. Заметив на лицах присутствующих отнюдь не скорбные выражения, Гермиона раздосадовано прикусила собственный длинный язык, болтающий совершенно лишнее, пока хваленый мозг «умнейшей студентки» пребывает в горестной отключке.
Сдавленно кашлянув в кулак, Гарри поспешил сменить щекотливую тему:
— Герми, подумай еще раз, может быть Нарцисса еще что-то говорила, может упоминала какое-нибудь место, куда могла его утащить? Малфой-мэнор уже обыскали вдоль и поперек, так же как и оба их загородных поместья. Как равно и особняки Лейстрейнжей, Креббов и всех, к кому она только могла податься. Я даже свой дом на Гриммо облазил весь, от подвала до чердака! Блэков же именьице, как ни крути…
Девушка отрицательно мотнула головой, скорбно скривившись.
— Только то, что я уже рассказала. Она сошла с ума…
— Плохо дело, — вздохнул старший аврор, усаживаясь на небольшой, но удивительно удобный диванчик. — Отследить портключ не удается, делал точно профессионал. Следящие чары и зелье поиска ни на Снейпа, ни на миссис Малфой не срабатывают, видимо она накрыла место их пребывания сильным блокирующим куполом. Мелкий Малфой тоже пропал неизвестно куда. И никто, Мордред подери, ничего не знает, никто ничего не видел.
— Дерьмо, — вклинился как всегда красноречивый аврор Уизли. — Мы в жопе.
— Не-а, — отозвался один из его молодых коллег, — не мы, в жопе Снейп.
Дальше эту высокоинтеллектуальную беседу выпускников лучшей магической школы девушка уже не слушала, устав бороться с собственным отчаянием и позволяя, наконец, безнадежности отравить своей горечью ее стонущую душу. И, надо сказать, эта самая безнадежность свое дело знала отменно! Грудь сдавливало все сильнее с каждой минутой, от желания сделать хоть что-то и понимания полного бессилия, хотелось выть в голос.
А с каждым ударом сердца в мозгу по-прежнему безостановочно пульсировала разрывающая душу мысль:
Тук.
«Он будет умирать, уверенный, что ты его предала».
Тук.
«Он будет умирать, уверенный, что ты его предала».
Тук.
«Он будет умирать, уверенный, что ты его предала».
Девушка снова заплакала, тихо-тихо, так, как когда-то плакал он. По телу вдруг пробежала неприятная судорога, все внутри на секунду скрутилось, но сразу отпустило.
«Прости меня, Северус. Умоляю, прости, любимый. Я такая идиотка. Если бы я тебя послушалась. Если бы сделала так, как ты просил… Отпустить тебя. Вот, чего ты хотел. Вот, что я должна была сделать. Но нет, я же упертая гриффиндорская выскочка, всегда знающая, как лучше. И вот теперь из-за моей глупости, тебе снова причиняют боль. Что эта сумасшедшая с тобой сделает? Что она заставит сделать тебя? Ведь теперь ОНА владеет тобой. О, силы небесные! Кто бы знал, как я мечтаю возобновить эти проклятые «Узы»! Те самые, которые стремилась разорвать столько месяцев. Но сейчас я отдала бы все на свете, душу бы продала, лишь бы ты снова был моим, здесь, в безопасности и чтобы тебе не было больно. Почему я не отпустила тебя? Идиотка! Идиотка!»
За окнами уже светило яркое полуденное солнце, когда отряд доблестных авроров, наконец, покинул квартиру «потерпевшей» героини войны. Гарри и Рон побыли с ней еще какое-то время, но когда примчалась, только узнавшая о случившемся директриса Хогвартса, парни, вздохнув с неприкрытым облегчением, тоже отправились заниматься делом — искать. Теперь обе женщины дружно плакали, поочередно утыкаясь носом в грудь друг другу. Странные болезненные ощущения то и дело снова пронзали тело Гермионы, но измученная мигренью и усталостью девушка не обращала на эти мелочи никакого внимания. Время от времени она подрывалась с места и принималась метаться по квартире, готовая бежать куда-то, что-то делать — ее сознание требовало действий. Минерва пыталась успокоить любимицу, хотя и не сильно настойчиво — женщина вполне разделяла гриффиндорские порывы своей воспитанницы и с радостью бы помчалась спасать Снейпа вместе с ней. Однако обе они понимали — куда идти неизвестно, что, собственно, делать тоже, и что почти весь аврорат и так стоит буквально «на ушах» в поисках попавшего в руки предположительно ПСов бывшего шпиона… Слишком много знающего шпиона… И обе женщины, заливаясь очередной порцией беспомощных слез, усаживались обратно, вновь оглашая комнату громкими горестными всхлипами.
Когда уставший за день город бережно обняла ночь, а яркая луна вновь запуталась в темных ветвях высоких деревьев, выплакавшиеся досуха женщины, наконец, выдохлись и теперь просто сидели в темной комнате, погрузившись каждая в свои невеселые мысли.
Негромкий звук со стороны кухни — будто кто-то стучит в окно — заставил женщин замереть, чтобы уже в следующий миг сорваться с мест и со всех ног помчаться впускать крылатого почтальона. А кто еще мог скрестись в окно четвертого этажа?
Гермиона быстро распахнула оконные створки, впуская в комнату крупного статного филина с оперением насыщенного коричневого оттенка и просто-таки громадными ярко-оранжевыми глазищами. Сердце девушки запрыгало в груди с бешеной скоростью, когда она заметила прикрепленный к лапке птицы толстенький свиток. Однако стоило девушке протянуть руку к посланию, как ответственный почтальон щелкнул мощным клювом у самых ее пальцев. Она вскрикнула и, одернув руки, удивленно уставилась на столь беспардонного гостя. Птица, тем временем, деловито обошла хозяйку квартиры и, спрыгнув с подоконника прямо на стол, заскрежетала когтистыми лапами к стоявшей рядом директрисе Хогварста.