Минерва, с опаской поглядывая в оранжевые глаза курьера, аккуратно взяла послание и сразу вскрыла печать. Гермиона не могла выдавить и слова, застыв в нервном оцепенении и глядя, как постепенно белеет ее наставница. Ни одна из них даже не заметила, как филин, так и не дождавшись угощения, недовольно ухнул и скрылся в ночи, расправив внушительных размеров крылья.
— Фестралы бы тебя утащили, дракклов жадный копуша! — в сердцах прошептала пожилая волшебница, сокрушенно прикрыв ладонью лицо.
— Минерва? — прохрипела Гермиона, на полном серьезе опасаясь, что колотящееся сердце сейчас проломит ребра.
Женщина покачала головой и опустилась на стоявший рядом стул.
— Мой «друг». Помнишь, тот, которому я отправила письмо несколько месяцев назад?
Девушка медленно кивнула.
— Читай, — Макгонагалл протянула любимице свиток, заметно краснея. — Только не обращай внимания на его манеру излагать мысли — он жуткий сквернослов и пошляк.
Гермиона удивленно приподняла брови, представить эту строгую, чопорную женщину в компании «пошляка» и «сквернослова» выходило с большим трудом, но яркий румянец, плотно заливший щеки ее школьного декана, сам собой наталкивал на определенные мысли. Немного сбитая с настроя необычным видом сконфуженной директрисы, девушка подрагивающей рукой приняла послание. Пробежав взглядом первые несколько строк, она брезгливо поморщилась и тоже покраснела — пожалуй, Минерва даже довольно тактично охарактеризовала этого своего «друга»… Однако уже пару минут спустя девушка взахлеб читала столь долгожданное послание, пропуская витиеватые ругательства и похабные выражения отправителя даже не замечая их, потому что среди них с каждой новой строчкой она находила то, что безрезультатно искала так долго.
«Багровые узы» — крайне старый и практически невостребованный обряд. В различных источниках зафиксировано всего несколько случаев его применения за всю историю. Изобретен он был одним богатым чистокровным волшебником, и применил он эти страшные чары к собственному сыну. От природы жестокий и властный, этот человек был крайне недоволен мягкосердечием своего чада и решил воспитать в сыне желанные качества с помощью «Багровых уз». Связав его «Узами» с низшими, на его взгляд, созданиями, лорд учил наследника быть «истинным правителем» — уметь применить силу, смотреть на боль и мучения, не отводя глаз, отнимать жизнь. И несмотря на то, что хозяйский сынок при этом оставался совершенно свободен, стимулом не филонить и взращивать в себе желанные отцом качества молодому лорду должна была послужить дамокловым мечом нависшая над ним самим угроза: проявишь слабость — станешь рабом смерда сам!
Так же, зная каким падким на женщин порой бывает его порхающий в облаках отпрыск, лорд вплел в обряд еще одно наказание: полюбишь рабыню — почувствуешь ее боль. И это будет значить, что ты проявил слабость. Проявил слабость — будешь наказан. Наказания указывались разные в зависимости от вариантов проступков и неповиновения со стороны любвеобильного парня. Было среди них и лишение магических способностей…
Однако даже суровый и жесткий отец не был лишен человеческих чувств и стремлений, а сын был единственным, пусть и непутевым. И Род должен был быть продолжен в любом случае. Так что грозный папенька, зная сына и допуская, что молодой человек окажется даже большей тряпкой, чем он предполагал, тайно оставил лазейку на случай полного краха. Впрочем, господам она не понадобилась — затея оправдала себя в полной мере.
Но если бы сын все же вляпался в инверсию «Багровых уз», отец оставил за собой возможность его уберечь, лично перехватить связь с любым из рабов. Конечно, о этих возможностях хитрый изобретатель никому не сообщил, оставив этот козырь при себе. Но практически все варианты откатов и наказаний имели возможность отмены. А уж разорвать эти проклятые «Узы» доминант мог в любой момент, достаточно всего одной каплей крови Хозяина на груди раба нарисовать руну свободы…
Гермиона отложила свиток на стол, не в силах отвести от клочка пергамента темнеющий взгляд.
…долгие месяцы боли, унижений и мучений ее любимого человека — крошечная капелька ее крови…
…долгие месяцы безрезультатных поисков его освобождения — самая простая руна, изученная ею еще в школе…
Так просто…
Стало трудно дышать. Отчаяние навалилось с такой силой, что она почти реально услышала хруст собственных костей. Секундная судорога вновь кольнула внутренности.
Почему эта поганая бумажка не могла оказаться перед ней один день назад?
Почему сейчас? Когда уже поздно…
========== Глава 16 ==========
Комментарий к Глава 16
Не бечено
Когда следующим утром авроры Поттер и Уизли заглянули перед работой к подруге, девушка так и сидела в кухне на табуретке в компании осунувшейся и помятой директрисы Хогвартса. В квартире царила полная тишина, женщины, молча, смотрели в окно расфокусированными задумчивыми взглядами.
— Привет, — тихо подал голос Гарри, боясь напугать не заметивших их прихода молчаливых собеседниц.
— Мальчики, — вымученно улыбнулась Минерва, но мигом опомнившись, жестко скомандовала. — Садитесь. Будем пить чай.
Пожилая волшебница резво поднялась на ноги, в один миг делаясь привычно уверенной и строгой, и направилась разыскивать чашки. Вновь ощутив себя нерадивыми учениками перед строгим преподавателем, спорить парни не решились, хотя оба плотно позавтракали дома. Только Гермиона так и сидела, безучастно изучая пейзаж за окном.
Женщина скоро поставила перед своими бывшими учениками большие кружки с терпким ароматным напитком и принялась несколько неуверенно изучать содержимое холодильника. Было видно, что она, в принципе, знает назначение этой вещицы, но лично пользуется, судя по всему, впервые. Вскоре на столе появились колбаса, хлеб, масло и джем. Соорудив нехитрый бутерброд, Минерва вложила его в руку находящейся будто в прострации Гермионы.
— Ешь, — строго приказала она.
Девушка скривилась, явно намереваясь что-то возразить.
— Ешь, — безапелляционно отрезала бывший декан гриффиндора. — Не хватало еще себя голодом заморить. Вторые сутки ничего не ела. Северус сильный. Он все выдержит. Так будь добра, сама дождись его возвращения живой и, по возможности, не на больничной койке!
Девушка снова поморщилась, но покорно сунула хлеб в рот и принялась жевать, не чувствуя вкуса. По телу снова пробежали неприятные ощущения, будто крошечные разряды тока тут и там царапнули мышцы изнутри.
«Он сильный».
«Да, мать вашу, он стальной!»
«Но даже у него есть предел…»
— Что нового, — глухо спросила она притихших друзей.
— Ну… — протянул Рон, отчаянно пиная Поттера под столом.
— Полный голяк, — честно ответил Гарри, но тоже не решился глянуть девушке в глаза. — Мы все обыскали, что только смогли придумать. Версий больше никаких. Они будто сквозь землю провалились.
Гермиона, молча, кивнула, даже не моргнув, когда по телу снова прокатилась волна едва ощутимой боли.
Победитель Воландеморта первым заметил на столе снова свернувшийся трубочкой пергамент. Бросив вопросительный взгляд на женщин и заручившись согласным кивком старшей из них, Гарри развернул исписанный мелким корявым почерком листок. Его рыжий друг, в тот же миг придвинулся ближе и любопытно сунул нос туда же. Но пробежав беглым взглядом первые строки, парни покраснели, сконфуженно поджали губы и ссутулились, совсем по-детски силясь вдвоем спрятаться от старших за таким интересным, но опасно компроматным посланием.
— Охренеть, — пробормотал младший сын Уизли, быстро зыркнув на бывшую невесту поверх листа.
— И все? — с каким-то обиженным разочарованием в голосе выдохнул Избранный.