– Как она умерла?
Лейка немного покоробила прямолинейность вопроса и использование слова «умерла», тогда как все другие использовали эвфемизм «ушла».
– Рак поджелудочной железы. Ей поставили диагноз, а через три месяца ее не стало.
– Вам никогда не бывает здесь скучно?
– Если вы по-настоящему хотите быть художником, то вы должны работать в тихом месте. Вы должны уйти от мира, подальше от всякого вранья, кураторов, критиков, тенденций. А на практическом уровне мне к тому же требуется пространство. Я работаю с крупными формами. И я уже говорил о превосходном источнике розового гранита прямо здесь, поблизости. Я могу приехать на карьер и выбрать нужный мне камень, они его вырезают, как мне требуется, и доставляют сюда. Роскошный материал.
– Я немного знаком с вашими работами, – сказал Пендергаст. – Вы не боитесь избегать модного и сиюминутного. И у вас великолепное чувство камня.
Лейк вдруг понял, что краснеет. Он чувствовал, что этот человек крайне скуп на похвалы.
– А ваш новый друг, миз[6] Хинтервассер? Как вы с ней познакомились?
Это становилось слишком уж личным.
– После смерти Элизы я отправился в круиз. Там с ней и познакомился. Она как раз перед этим развелась.
– И она решила переехать к вам?
– Это я ее пригласил. Не люблю одиночества. Да и безбрачие совсем не для меня.
– Она разделяет вашу любовь к винам?
– Она предпочитает «дайкири» и «маргариту».
– У кого из нас нет недостатков? – заметил Пендергаст. – А сам город? Как бы вы его охарактеризовали?
– Тихий. Никого здесь особо не интересует, что я довольно известный скульптор. Я могу заниматься своим делом, и меня никто не беспокоит.
– Но?..
– Но… я думаю, что у всех маленьких городов есть своя темная сторона. Любовные романы и старая вражда, мошеннические сделки по недвижимости, некомпетентные члены муниципального управления – ну, вы знаете, отцы города на манер Новой Англии – и, конечно, шеф полиции, который большую часть своего времени выписывает штрафы приезжим, чтобы собрать деньги на свое жалованье.
– Вы мне уже говорили кое-что о шефе полиции.
– Ходят слухи, что в Бостоне он вляпался в неприятности. Этого было недостаточно, чтобы его уволить, но карьерные перспективы накрылись. Он немного мужлан, хотя с годами приобрел некоторый внешний лоск.
– И что за неприятности?
– Говорят, он прибегнул к чрезмерному физическому воздействию на подозреваемого, насилием или угрозами выжал из него признание в том, чего тот не совершал. Анализ ДНК впоследствии оправдал подозреваемого, и его освободили, он отсудил немалые деньги у города.
– А его помощник?
– Гэвин? – Лейк помедлил. – Он хороший парень. Тихий. Родился в Эксмуте. Его отец был шефом полиции. Гэвин получил высшее образование – кажется, окончил Массачусетский университет в Бостоне. Неплохо успевал, специализировался на уголовном праве. Все ждали от него чего-то выдающегося, а он вернулся сюда работать в том самом подразделении, которое возглавлял прежде его отец, и городу это пришлось по душе, должен я добавить. Он явно нацелился на место Мурдока. – Лейк помолчал. – Готовы перекусить?
Еще один взгляд на доску.
– Позвольте спросить, в городе есть ресторан получше?
Лейк рассмеялся:
– Вы сидите в высшем классе. Они не могут выйти за пределы представления о меню среднего паба в Новой Англии: жареная треска, бургеры, жареные моллюски. Но в кухне появился новый человек, говорят, отставной моряк. Может, с его приходом меню улучшится.
– Посмотрим.
Лейк смерил его взглядом:
– Меня одолевает любопытство на ваш счет, мистер Пендергаст. Не могу определить ваш акцент. Я знаю, вы южанин, но точное место мне не нащупать.
– Это новоорлеанский акцент, приобретенный во Французском квартале.
– Понятно. А что привело вас в Нью-Йорк? Если вы не возражаете против моих вопросов.
По лицу собеседника Лейк понял, что тот возражает.
– Я приехал в Нью-Йорк несколько лет назад для проведения расследования. Нью-йоркское управление попросило меня остаться.
Пытаясь вернуться на более безопасную почву, Лейк спросил:
– Вы женаты? Дети есть?
И тут же увидел, что зашел слишком далеко. Любезное выражение исчезло с лица Пендергаста, и он долго молчал, прежде чем ответить «нет» таким голосом, от которого вода бы замерзла.
Лейк попытался скрыть смущение, глотнув еще пива.
– Тогда поговорим о расследовании. Мне любопытно, есть ли у вас какие-то теории насчет того, кто это сделал.