– Спасибо, что приняли меня, шеф. – Специальный агент шагнул вперед и извлек из кармана лист бумаги. – Это список дел, которые мне нужны для расследования кражи винной коллекции. Он включает ваши отчеты о кражах со взломом и проникновениях в дома за последние двенадцать месяцев. Еще мне нужно знать, есть ли в городе люди, отбывавшие сроки за преступления. Я буду признателен, если вы выделите мне в помощь сержанта Гэвина для просмотра документов и ответов на вопросы, ежели таковые у меня возникнут.
Он замолчал. Наступила долгая, чреватая взрывом тишина, пока шеф Мурдок разглядывал стоящего перед ним человека. Потом он начал смеяться – громким, безрадостным, утробным смехом:
– Ушам своим не верю. Вы приходите сюда и предъявляете мне какие-то требования?
– Я не закончил свое расследование.
– Убирайтесь. Немедленно. Я больше не желаю видеть вашу тощую предприимчивую задницу до суда.
– А если я не уберусь?
– Тогда я надену на вас наручники, как вчера, и вы сможете провести здесь ночь в качестве моего особого гостя.
– Вы угрожаете мне еще одним арестом?
Лицо шефа полиции залила краска, его мясистые руки сжимались в кулаки и разжимались. Гэвин никогда не видел шефа в такой ярости. Мурдок сделал шаг вперед:
– Даю тебе последний шанс, говнюк ты хренов.
Пендергаст не шелохнулся:
– Я всего лишь прошу вашей помощи в ознакомлении с некоторыми документами. Простого «нет» было бы достаточно.
– С меня хватит. Гэвин, надень на него наручники.
Гэвин встревожился, он никак не рассчитывал быть втянутым в это дело.
– На каком основании, шеф?
Шеф в ярости повернулся к нему:
– Не смей ставить под сомнения мои приказы! Он нарушил границы чужой собственности. Надевай на него наручники!
– Нарушил границы чужой собственности? – переспросила Констанс Грин тихим голосом, в котором послышалась неожиданная угроза. – В общественном месте?
Происшествие оказалось вовсе не таким занимательным, как предполагал Гэвин. Он посмотрел на шефа, который злобно сверлил его взглядом, и неохотно обратился к Пендергасту:
– Повернитесь, пожалуйста.
Гэвин снял наручники с пояса, но тут Констанс Грин шагнула вперед.
Пендергаст мгновенно остановил ее предостерегающим жестом, потом завел руки за спину и повернулся. Гэвин уже собирался надеть на него наручники, когда Пендергаст сказал:
– Не могли бы вы вытащить у меня из заднего кармана мой бумажник с жетоном?
Бумажник с жетоном? В голосе Пендергаста неожиданно зазвучал холодок, и у Гэвина возникло щекочущее предчувствие, что сейчас случится нечто ужасное. Он достал кожаный бумажник.
– Положите его мне в карман пиджака, будьте добры.
Пока Гэвин возился с бумажником, шеф выхватил его из рук сержанта, и он открылся, сверкнув синим и золотым.
Наступило мгновение тишины.
– Это что еще за чертовщина? – спросил шеф, глядя на жетон так, будто в жизни не видел ничего подобного.
Пендергаст хранил молчание.
Мурдок прочел надпись на жетоне.
– Вы… агент ФБР?
– Значит, вы все же обучены грамоте, – сказала Констанс Грин.
Лицо шефа внезапно стало почти таким же бледным, как у Пендергаста.
– Почему же вы ничего не сказали?
– Это не имеет отношения к делу. Я здесь не при исполнении.
– Но… Господи Исусе! Вы должны были предъявить свои полномочия. Вы все время позволяли мне предположить…
– Предположить что?
– Что вы… вы просто… – Он поперхнулся.
– Просто обычный гражданин, которого можно унижать и шпынять? – сказала Констанс Грин своим шелковым старомодным голосом. – Я вас предупреждала.
Под взглядом Гэвина специальный агент подошел к шефу полиции:
– Шеф Мурдок, за все мои годы службы специальным агентом я редко встречал злоупотребление полицейской властью в таких масштабах, с какими столкнулся в вашем городке. Вчера за незначительное нарушение парковки вы грубо оскорбили меня, угрожали физическим насилием, арестовали и удерживали без всяких на то оснований. Кроме того, вы использовали бранное слово, крайне оскорбительное для ЛГБТ-сообщества.
– ЛБГ… Что? Я этого не делал!
– И наконец, вы не зачитали мне мои права при аресте.
– Ложь! Сплошная ложь. Я сообщил вам о ваших правах. Ничего этого вы не сможете доказать.
– К счастью, весь наш разговор был записан камерой магазина одежды на другой стороне улицы. У меня на руках копия этой записи, которую я получил с помощью ответственного специального агента Рэндольфа Булто из бостонского отделения – он оказал мне услугу, выдав необходимый ордер.