— Граф, видит Господь, ведь мы с вами стоим под Его солнцем, что я бы с куда большим удовольствием скрестил с вами клинки, нежели исполнил свою нынешнюю миссию.
— В чём же она состоит? — поинтересовался де Кревкёр, хотя вопрос его был лишь данью вежливости, раз уж собеседник замолчал, попросту невежливо не задать его.
— Я здесь в роли гонца дурных вестей, — с охотой, правда, весьма мрачным тоном, ответил Джованни. — Они мрачны в равной степени для меня и моей Родины, решившей отказаться от Водачче и земель предателя Мондави, но также и для вас.
— Расскажите же обо всём толком, капитан.
Де Кревкёру пришлось постараться, чтобы в голос не прорвались такие привычные повелительные нотки. Приказывать что-либо Джованни делла Банда Нере он не имел права.
— Когда в Совете Высоких узнали о том, что случилось в Водачче, и о том, что предатель Мондави переметнулся к вашему сюзерену, там много топали ногами, потрясали кулаками, призывали «смять и обуздать». Но потом выяснилось, что на это самое «смять» и тем более «обуздать» нужно много денег. Земельный банк предложил своих солдат в обмен на то, что их командир, Бартоломео Сконья, станет руководить всей армией. Привлекли меня с «чёрными полосками». Даже наняли целый полк билефелецких ландскнехтов, которые давно уже маются без дела. В кои-то веки Совет Высоких решил не скупиться.
— Это весьма неприятные новости для меня и моего сюзерена, принявшего под свою руку Водачче, и торгового князя Мондави, — покачал головой де Кревкёр, — но я не нахожу их неприятными для вас и вашего отечества.
— О нет, граф, о нет, — ответил тем же жестом Джованни. — Неприятные для нас обоих новости пришли из Эпиналя.
И он продолжил уже без вежливых пауз сухо, коротко рассказывать о событиях, которые происходили в сотнях лье от Водачче. Однако они напрямую влияли на судьбы тех, кто по приказу герцога Фиарийского отправился в этот город, чтобы отдать его в руки своего сюзерена.
Граф Кампо-Бассо был весьма доволен собой. Брать столицы чужих государств — разве может о чём-то другом мечтать настоящий полководец? Его наёмники вошли в город, конечно, не без помощи гвардии герцога Фиарийского, весьма вовремя оказавшейся вблизи сразу нескольких ворот. Затем были отчаянные уличные бои, расстрел казарм с засевшими в них солдатами гарнизона из пушек, взятие арсенала, которое стоило людям Кампо-Бассо больших потерь, ну и в финале, конечно же, штурм королевского дворца. Эти несколько лихих дней слились в один — полный крови и стали. Кампо-Бассо вместе с герцогом Рене Львом руководил войсками, сам водил наёмников на штурм арсенала, где полегли до него несколько офицеров, и это сильно подорвало боевой дух. Наконец, сразился в поединке с командиром пешей гвардии королевского дома, охранявшей дворец, — могучим Этьеном де Виньолем.
Кампо-Бассо видел, что его наёмники и люди герцога Фиарийского никак не могут взять дворец, обороняемый де Виньолем, и, зная необузданный нрав его, решился на отчаянный шаг. Он вызвал Виньоля на пеший поединок и вышел к нему с двуручным мечом в руках. Кампо-Бассо имел привычку узнавать о своих значимых врагах как можно больше, а потому был в курсе, что Виньоль застрял в тех благословенных, по его мнению, временах, когда настоящие рыцари решали все вопросы при помощи таких вот мечей. Кампо-Бассо и сам недурно владел двуручным мечом, иначе не решился бы на поединок, однако ему удалось победить, лишь применив несколько подлых приёмов, каких в его коллекции фехтовальных уловок и трюков было невероятное количество.
И всё равно граф с дрожью вспоминал эту схватку — звон тяжёлых клинков, искры, рассыпающиеся от их столкновения, всё более яростные и сильные удары Виньоля, которому, казалось, каждый взмах только прибавлял выносливости, в то время как руки и спина Кампо-Бассо наливались огненной болью и свинцовой усталостью. Но граф взял верх, уронив Виньоля наземь и прикончив, прежде чем тот успел подняться. Не слишком рыцарски, зато победа в его руках.
Эта победа воодушевила солдат герцога Рене Льва и собственных наёмников Кампо-Бассо — они ворвались во дворец, смяв сопротивление ошеломлённых гибелью могучего командира гвардейцев. Однако ни короля, ни кардинала Рильера, ни многих приближённых его величества там не нашли. Те успели вовремя покинуть не только дворец, но и столицу. И это несколько омрачало победу герцога Фиарийского, как считал граф Кампо-Бассо. Однако Рене Лев, пришедший вскоре приветствовать победу Кампо-Бассо, ничуть не расстроился по этому поводу.