Новый враг Эшли оказался крупнее предыдущего, да ещё и на его кирасу из варёной кожи были нашиты пожелтевшие кости. Кому они прежде принадлежали, Эшли предпочитал не задумываться. Враг был самоуверен и полагался только на свою невероятную силу, что его и сгубило. Эшли несколько раз обидно ранил его в руки и ноги, заставив в ярости ринуться в атаку. Рисколом легко ушёл в сторону, а оказавшись за спиной врага, отточенным выпадом вонзил ему шпагу в основание черепа. Зеленокожий сделал ещё пару шагов, сам освободив оружие рисколома, и повалился замертво.
Их было ещё несколько — могучих врагов, полагающихся только на свою силу, на натиск и на превосходящие размеры. У одного или двух секиры были обагрены свежей кровью, и Эшли сражался с ними особенно яростно, стараясь прикончить как можно скорее.
Но вот бой закончился — как всегда внезапно. Просто пропали враги, которых надо убивать. Руками, и без того словно налитыми свинцом, теперь вообще нельзя было пошевелить. Усталые ноги отказывались держать рисколома. Однако он сделал над собой невероятное усилие и выпрямился, оглядывая поле боя, в которое превратилась поляна среди безымянного урочища.
Отряд потерял не так много людей, и оставшиеся, несмотря на усталость после яростной схватки, готовились как можно скорее продолжить путь. Задерживаться здесь ни у кого желания не было. Те, кто смыслил в медицине, осматривали раненых товарищей, наскоро перевязывали их. Над теми же, кто уже не видит света Господа, Кастельянос читал короткие и простые солдатские отходные молитвы. Как и у всех кабо в армии его величество Карлоса IV, у него было такое дозволение, дарованное кардинальской буллой, выпущенной в незапамятные времена Реконкисты, когда все солдаты были приравнены к рыцарям Господа.
— Грузите тела на мулов, — завершив последнюю молитву, приказал Кастельянос. — И тех, кто не может идти, тоже.
Никто не хотел оставлять мертвецов зеленокожим дикарям-людоедам. С мулов сняли все припасы, распределив их между солдатами, которые смогут идти сами. А на спины животным погрузили трупы, а также посадили тех гидальго, кто пострадал слишком сильно и никак не смог бы продолжить путь пешком.
Намного медленнее, чем прежде, отряд продолжил движение. Солдаты подобрали пистолеты, кто брал свой, а кто-то того, кому оружие уже не было нужно. Подняли мушкеты, которым оказалось всё нипочём, и они были готовы к стрельбе. Сарки не торопили солдат, не стали настаивать и на то, чтобы бросить убитых. Ведь среди них были и двое их родичей, погибших под ударами жутких секир зеленокожих.
По пути едва переставляющий ноги Эшли каким-то образом сумел догнать довольно резво шагающего предводителя сарков. Тот увидел рисколома и замедлился, дав себя догнать.
— Нам стоит ждать новых нападений? — спросил Эшли, стараясь скрыть тяжёлое дыхание и усталую хрипотцу в голосе.
— Да, — лаконично ответил Алькорта. — Вечером, на привале. Они попытаются взять нас, когда мы будем валиться с ног от усталости. Рано или поздно придётся остановиться и разбить лагерь. Без отдыха мы рухнем на землю ещё до полуночи — и тогда зеленошкурые возьмут нас голыми руками.
К ним подошёл Кастельянос, по которому вообще нельзя было сказать, вымотан ли он переходом и боем. Он шагал тяжелее, нежели прежде, однако ног не волочил, как многие солдаты.
— Устроим ложный привал, — заявил он. — Я поговорил с парочкой товарищей, они не против быть приманкой.
— И что их ждёт? — не удержался от вопроса Эшли, хотя на самом деле понимал, каким будет ответ.
— Их смерть будет быстрее, нежели та, что ждёт их сейчас. Их раны очень плохи, и даже будь мы в городе, закончились бы ампутацией. Они не хотят сгорать от разъедающей язвы, а если очень повезёт — остаться калеками.
— Что надо сделать? — Эшли решил, что раз уж начал задавать вопросы, стоит продолжать.
— Соберём весь порох, который есть, и устроим зеленокожим большой сюрприз.
При этих словах Кастельянос хищно усмехнулся, и усмешка его не сулила дикарям ничего хорошего. В ней не было ни грана веселья, а лишь кровожадность, не уступающая той, что горела в мелких глазках зеленокожих варваров, и желание отомстить им за убитых и умирающих товарищей.
Разведчик глядел на спящих людей. Они повалились друг на друга, стараясь согреться собственным теплом и теплом товарищей. Эти люди не были мясом, как другие, хотя и не такие злые, как чёрные горцы, вытеснившие народ в совсем уж негостеприимные долины и угнавшие его скот. Горцы, конечно, не могли сравниться в силе с воинами народа, но они брали хитростью и подлостью, а их оружие было сделано бородатыми карликами, скрывающимися в недрах гор.