Однако Алессандро де Сантос граф Строззи слишком хорошо знал этого человека, чтобы поддаться на его отлично продуманные и разыгранные уловки. Ум герцога Бардорбы был остёр, и он мог дать фору многим политикам куда моложе него. Строззи недолюбливал герцога, хотя и признавал его роль в прекращении гражданской войны между королём и аристократией, терзавший Валендию долгие годы. Вот только способ, которым Бардорба заставил лидеров оппозиции и короля сесть за стол переговоров, был не слишком привлекателен. Бардорба пригрозил всем вторжением виистанцев, которые легко могли миновать перевалы и ударить по восточным провинциям Валендии, расквитавшись за все поражения и обиды, нанесённые во время не такой уж давней войны. Строззи понимал такое давление на обе стороны, но не мог принять его.
Нынешнего решения герцога он даже не понимал. Главу рисколомов не посмели задержать в приёмной герцога, сославшись на важные дела. Если быть честным, в тот момент граф Строззи готов был ворваться в кабинет, даже если Бардорба там находился вместе с королём и кардиналом. Он должен узнать, почему проклятый герцог отдал свой проклятый приказ, и он узнает, чего бы это ни стоило.
Герцог был в кабинете один, он стоял у окна и смотрел на расцветающую под ранним летним солнцем Альдекку. Погода в столице Валендии стояла прекрасная, и жители от мала до велика наслаждались ею, пока приятное тепло не превратилось в обжигающую жару, из-за которой мало кто будет выбираться из дому днём.
— Лучшее время для начала войны, граф, верно?
Герцог отвернулся от окна и подошёл к столу, тяжело опустившись в приставленное к нему кресло. Строззи в несколько широких шагов пересёк кабинет и упёрся руками в столешницу, обитую синим сукном, украшенным вышитыми золотом звёздами.
— Самое лучшее, герцог, и поэтому я полон недоумения. Вы запретили транспортам выходить из гавани Брессионе, и более того, велели вернуть полки, готовые взойти на борт, в казармы. Мои люди докладывают, что Медина-Сидония готов был разорвать ваш приказ в клочья. Он кричал, что вы ему не указ, что он, как и вы, гранд королевства первого класса, и поносил вас по-всякому.
Последние слова Строззи произнёс не без некоего внутреннего удовольствия. Ему доставляло радость цеплять Бардорбу в надежде вызвать у вечно напоказ сонного герцога хотя бы тень эмоции. Пускай даже и раздражения.
— Мне докладывали об этом, — кивнул тяжёлой головой Бардорба, у которого, конечно, были свои шпионы, мало уступающие рыцарям мира. — Я велел даже изготовить подробный список всех поношений в мой адрес, высказанных герцогом Медина-Сидония. Надо сказать, он весьма изобретателен по части ругательств — парочка заставила меня улыбнуться.
— Рад, что это доставило вам удовольствие, герцог, но может быть, вы потрудитесь объяснить мне причины этих приказов? Вы же знаете, не можете не знать, какую операцию срываете. В неё вложены более чем серьёзные силы и средства.
— И они себя оправдают до некоторой степени. Вы так увлеклись своей затеей в Водачче, что совсем перестали смотреть по сторонам, граф, и пропустили одну очень важную новость. Третьего дня его величество Жуан Второй Совершенный покинул юдоль скорби и отправился к Господу. Хотя вряд ли кто-либо из властей предержащих может на самом деле попасть к нему — наше место в Долине мук, исповедуйся мы даже по семь раз на неделе, как Антуан Восьмой.
Это меняло всё — абсолютно всё. И было весьма неприятной новостью для графа Строззи — ведь она означала, что либо он, на самом деле, слишком сосредоточился на Водачче, либо шпионы герцога при дворе покойного Жуана Второго превзошли его рыцарей мира. И то и другое значило одно — он теряет хватку, а это всегда прескверная новость для человека его профессии.
Выходит, Водачче отставляется на задний план, и теперь главной целью становится Коибра. Строззи готов был душу прозакладывать за то, что в самом скором времени генерал Медина-Сидония перестанет проклинать герцога Бардорбу, запретившего кораблям плыть в Водачче и снявшего с них солдат. Ведь эти полки, наверное, уже готовятся шагать по пыльным летним дорогам на запад — к границе с Коиброй. Королевством, оставшимся без короля, и, что самое страшное для государства, без прямого либо объявленного почившим монархом наследника. Внутренние свары, грызня аристократических родов, и, конечно же, приглашение короля из-за границы, которым вполне может стать, к примеру, Карлос IV, милостью Господа король Валендии. Вот на чём теперь стоит сосредоточиться в первую очередь, оставив Водачче в далёких планах.