Бронзовые раструбы выплюнули струи жидкого пламени, обрушившиеся на нефы и каравеллы. Их поддержали орудия с нижней палубы «Неповиновения». Несмотря на умелые манёвры, на искусное лавирование и ловкость матросов, малым кораблям не удалось избежать страшной гибели. Каллиников огонь охватывал их один за другим, тяжёлые ядра врезались им в корпуса, ломали мачты, в щепу разносили надстройки. За этим избиением со шканцев «Неповиновения» наблюдал капитан Рауль Рейс — на бледном лице его читалось полное удовлетворение.
Когда с шестёркой малых судов было покончено в рекордно короткие сроки, Рейс вскинул руки вверх — и жизнь на «Неповиновении» остановилась. Перестали стрелять пушки, замерли матросы на вантах, расчёты сифонов опустили раструбы своих жутких орудий. Случись сейчас рядом враг, он мог бы брать «Неповиновение» голыми руками. Но врагов рядом не было — Рейс позаботился об этом.
— Псы мои! — воскликнул он, и сотни глаз обернулись к нему, будто не люди сейчас стояли на палубе, а в самом деле верные хозяину собаки. — Я обещал, что спущу вас со сворки, и этот день настал. Направьте корабль к берегу — он славно послужил нам, но время его прошло. Вперёд — на всех парусах! Вперёд — и город наш!
В ответ матросы взвыли, теперь уподобившись стае диких волков. Всякий, кто взглянул бы на них в тот миг, не увидел бы в их лицах ничего человеческого. Случись же на палубе «Неповиновения» хоть сколько-нибудь понимающий в своём деле баалоборец, он сразу узнал бы в матросах одержимых демонами Долины мук. А одного взгляда на Рауля Рейса ему бы хватило, чтобы понять — на шканцах стоит не просто демонолог, нахватавшийся тёмных знаний от приговорённых Церковью к сожжению гримуаров, но куда более опасное существо, для которого человек — лишь внешняя оболочка, скрывающая кошмарную суть.
По сигналу Рейса команда снова ожила, и «Неповиновение» на всех парусах, поймав ветер, рвануло к порту Водачче. Между галеоном Рейса и городом не было никого.
Чего бы Берек никогда не мог подумать, так это — что на салентинском галеоне он может встретить воина в столь архаичном тяжёлом доспехе. Он стоял рядом с капитаном «Святого Каберника», покачивая в руках секиру на длинной рукоятке, выкованной из металла. Берек в юности читал про таких солдат Отца Церкви, но думал, что морские рыцари ушли в прошлое вместе с тяжёлыми доспехами и абордажами, решавшими исход боя. Морской рыцарь был почти на голову выше рослого Берека, а из-за доспехов казался даже более массивным, нежели был на самом деле. Однако и без них он был настоящим богатырём.
Морской рыцарь, чью кирасу украшал символ Веры, выдавая его принадлежность к какому-то там неизвестному Береку ордену, которые сохранились лишь в Салентине и Валендии, шагнул навстречу морскому псу, делая пробные взмахи секирой. Берек отступил в сторону, прикидывая, как ему лучше драться против этого громилы, однако рыцарь сумел удивить его, ринувшись в стремительную атаку. Берек никак не ожидал от него такой прыти. Он уклонился от первой атаки, отбил вторую, но несмотря даже на то, что сделал это умело, ударив по рукояти вражеского оружия, не дав тому набрать всю силу, кисть руки рванула жуткая боль. Третий взмах секиры разнёс кусок фальшборта, Берек едва успел перекатиться по палубе, уходя от хищного лезвия. Тут же последовал новый удар — уклониться от него Берек уже не успевал и подставил под лезвие секиры клинок сабли, дополнительно перехватив его левой рукой. Он едва удержал оружие, так сокрушительно силён был удар врага. Будь сабля Берека похуже качеством, лезвие секиры разрубило бы её напополам. Морской рыцарь примерился для нового удара, а Берек не мог подумать даже о контратаке — он сосредоточился на обороне, хотя и понимал всю ущербность такой стратегии боя. Вот только враг иного выхода ему не оставлял.
И тут, когда морской рыцарь уже занёс секиру для нового удара, в него врезался Бран Мак-Морн. Древко его топора скрестилось с рукояткой секиры морского рыцаря, Мак-Морн вошёл в клинч, принявшись давить на врага, тесня его в сторону от капитана. Оба здоровяка издавали звериное, исходящее из самого нутра рычание, будто два сцепившихся могучих хищника.
— Капитан, — прорычал Мак-Морн, — не стой столбом! — И откуда только силы взялись? — Их капитан ещё на ногах!
Следом он разорвал клинч и обрушил на противника могучий удар. Лезвие его топора громко и глухо звякнуло о сталь доспехов морского рыцаря, оставив на них внушительную зарубку. Его противник лишь стиснул зубы и атаковал сам, грозя одним ударом прикончить могучего эрландера.