За проливом к западу расстилались земли, как было принято величать их на Острове, – «несостоявшихся государств». Которые, как говорил его сотник: «И дать людям жить не способны, и умереть никак не могут», – всё время, цепляясь за образы разнообразных внешних врагов, не дающих им нормально существовать. Напарник Сашка был ещё менее многословным, но как-то раз коротко сказал ему: «Нельзя оживить то, чего никогда и не было». Единственные союзные Острову и имперцам территории лежали за проливом на востоке, словно буфер между коронной имперской территорией и поражёнными словно массовой болезнью идиотизма и ненависти к соседям и братьям в прошлом западными гособразованиями.
Щербаков отбросил закипевшие в раскалившейся голове мысли и, осторожно вдохнув полной грудью обжигающий воздух, приподнял тяжёлый приклад снайперской ОСВ-96. Припал, поморщившись, к снайперскому прицелу – резина окуляра обожгла кожу словно раскалённым железом. Привычно устроив приклад на плече, он повёл толстым стволом, увенчанным пламегасителем, медленно просеивая, сквозь приближение оптики, пустынную черноморскую гладь. Безветрие превратило море в подобие огромной линзы. Эта линза ослепительно отражала жар, и горизонт почти исчезал, растворяясь в расплывавшейся дымке миражей. Насколько можно было судить – горизонт был чист. Впрочем, как и все последние пять дней…
Напарник зашевелился и, потянувшись, издал протяжный рёв хорошо отдохнувшего человека – вполне довольного жизнью.
– Младший урядник Заставский! Попрошу не демаскировать нашу позицию! – сказал подхорунжий, откровенно обрадовавшийся проснувшемуся собеседнику.
У напарника было загорелое до черноты и небритое, заспанное лицо с весело сверкавшими серыми глазами.
– Ещё скажи, шо тута наша погранзастава или, ещё лучше, таможенный пост, – весело осклабился из своего куста Сашка.
– Ага, и чёрные контрабандисты придут. Увидят тебя и дадут нам на лапу чёрных и экологически чистых динаров.
– Да уж, эти дадут… – протянул напарник.
Он, нагнув выбеленную солнцем голову, пошарил в жёлтой траве.
– Смотри, шо нашёл! – загоревшая до черноты рука Сашки сжимала изодранный разноцветный газетный лист. – Лежит тут, наверное, лет десять, с самого Потопа, если не больше. Слушай, почитаю тебе международные новости.
Он затараторил, фальшиво серьёзным тоном:
– Правительство Голландии сообщает об успешном выполнении очередного проекта, отобравшего у моря пятнадцать квадратных километров, пригодных для рекультивации земель. Западно-Амстердамская дамба стала одним из крупнейших проектов, реализованных в пятом десятилетии двадцать первого века…
Вовка устало перебил его:
– Нету больше ни Голландии, ни Амстердама! Одними из первых булькнули, – медленно сказал он, пытаясь найти хоть какое-то подобие тени за дистрофическими кустиками и одновременно, безнадёжно, гоняя горячий воздух потрескавшимся листком клёна, неизвестно, каким образом очутившимся в переплетении травы. – Не помогли эти дамбы, когда океан на пару десятков метров подпрыгнул. – И, помолчав, с презрением оглядев кленовый листок, кинул тот вниз с крутого ската берега к воде и добавил: – Перед самым развалом вроде говорили, что дёрнули они все в Африку. В бывших колониях своих, небось, дамбы опять строят…
– Если им дадут что-то там строить, как и нам тут. Глянь в свою оптику, – вдруг совершенно другим голосом сказал Сашка. – Вроде на горизонте что-то объявилось…
Мгновенно подобравшись и вскинувшись, Вовка припал к раскалённой резинке прицела. Вдали появилась чёрная расплывчатая точка. Уже можно было разглядеть, как она стремительно двигалась в их сторону, оставляя белый пенный след за собой. Через несколько секунд она выскочила из марева миражей и подхорунжий разглядел, что это катер на воздушной подушке. Он нёсся, полускрывшись в облаке поднятой винтами водяной взвеси, сверкающей в солнечном свете. Два винта на корме толкали катер вперёд, бешено вращаясь, превратившись в сверкающие круги. Через минуту стало ясно, что катер нацелился прямо на их участок пляжа. Вовка приготовился – защёлкнул в паз винтовки полный магазин красноголовых бронебойных пуль. Шум моторов стал уже отчётливо слышен на берегу. Катер, сбросив обороты, повернул параллельно берегу и направил в его сторону носовую башню, словно осторожная ищейка принюхиваясь к безмолвному пляжу, стволом автоматической пушки, увенчанным хищным пламегасителем. Теперь катер отделяло от них не более полуверсты, и можно было определить его тип. Вовка, пошевелив губами, припоминал полустёртые в голове уроки в учебке их коша. Похоже, это был малый разведкатер типа «Синоп». Подушка, два винта, полусфера башни на носу с тридцатисемимиллиметровым артавтоматом и горбик надстройки в середине над мечущимися во встречных порывах ветра радиоантеннами. Венчал всё это безобразие чёрный флаг с полумесяцем – символом Халифата. Минимум брони, дизельные двигатели, рассчитанные на небольшой радиус действия. Лёгкий и дешёвый скаут. Видимо, удостоверившись в необитаемости берега, катер резко вильнул и направился прямиком к песчаному пляжу. Винты тихо шуршали, на экономичном ходу, не поднимая больше туч морской воды за кормой.