— Сергей Аркадьевич, еще раз прошу ко мне Новицкого и Куйбышева!.. — Когда вошли Куйбышев и Новицкий, Фрунзе быстро встал. — Прошу вас, Федор Федорович, ознакомьтесь с захваченными Чапаевым документами противника и тем, как это выглядит на карте. Валерьян Владимирович, смотр назначаю не послезавтра, а завтра на Соборной площади в девять ноль-ноль!
— А это? — Куйбышев указал в сторону выстрелов.
— Это глубоких корней не имеет. К вечеру Шевардин и Тронин должны полностью ликвидировать восстание. Во что бы то ни стало! Тем более что вы, Валерьян Владимирович, им сейчас поможете. Но события на фронте нас торопят. Смотрите. — Он провел линейкой по вновь нанесенным значкам.
— Да, — только и произнес Новицкий. — Который раз «да», Михаил Васильевич…
— Товарищи! За десять — двенадцать дней мы должны полностью закончить переброску и развертывание всех бригад и дивизий. Переход в контрнаступление ориентировочно назначаем на первое мая. Федор Федорович, я диктую: «Приказ № 022». Обстановку вы сформулируете согласно перехваченным приказам. Далее: «Принимая во внимание выяснившуюся обстановку, считаю необходимым с возможно большей энергией продолжать выполнение указанного мной оперативного плана, центр тяжести коего лежит в разгроме Бугурусланской группы противника, пока она не находится еще в тактической связи с 6-м корпусом, наступающим из района Стерлитамака…» — Голос его звучал уверенно, мысль разворачивалась с предельной четкостью. — Надеюсь, часа через два, Федор Федорович, вы отработаете приказ полностью и принесете на подпись.
— Разрешите исполнять? — Новицкий энергично встал.
— Пожалуйста. А вы, Валерьян Владимирович, позаботьтесь о том, чтобы сегодня же началось следствие по поводу мятежа. Постарайтесь сами присутствовать на допросах главарей, побеспокойтесь, чтобы и Валентинов, и прокурор Реввоентрибунала работали оперативней, находчивей…
Так прошли день и вечер этого дня. В губернии пожаром гудел спровоцированный эсерами мятеж, в самой Самаре восстал запасной полк, в городе рвались гранаты, оголтелые заговорщики ставили к стенке командиров, не отрекшихся от советской власти, и всего лишь в восьмидесяти верстах от Самары проходила колеблющаяся линия фронта: опьяненный успехом противник гнал уставшую от поражений Пятую армию красных. И в этой обстановке командующий Фрунзе с непреклонной последовательностью готовил гибель белому движению. Он мог реально планировать свой удар не потому только, что его мышление было по-настоящему всеохватывающим, но и потому, что огромное число людей — от члена Реввоенсовета Куйбышева до рядового разведчика Далматова — хотели именно того же, что и он, и вкладывали все свои силы, всю свою находчивость в общее дело. Впрочем, этот революционный порыв, эту инициативу командиров и бойцов народной армии Фрунзе тоже учитывал в качестве одного из определяющих моментов противоборства с армией белых.
К трем часам ночи стрельба прекратилась. Улицы усиленно патрулировались отрядами вооруженных рабочих. В расположении восставшего полка заканчивалось разоружение обманутых своими главарями бойцов. В три пятнадцать начался допрос этих главарей, и Куйбышев доложил Фрунзе, что мятеж запасного полка полностью ликвидирован. Чекисты продолжают обыски и облавы по разработанному плану, в городе все спокойно.
— Спасибо, Валерьян Владимирович. А как с парадом?
— Состоится в назначенное время. А теперь я как член Реввоенсовета приказываю вам немедленно прекратить работу и лечь!
— Немедленно?
— Вот именно: немедленно. — Куйбышев улыбнулся. — Подумайте сами, бойцы выйдут на смотр и увидят своего командующего — зеленого, опухшего, с мешками под глазами. Как это будет выглядеть с моральной точки зрения?
— Да, с моральной точки зрения это будет выглядеть совсем плохо, — тоже улыбнулся Фрунзе. — А ее не учитывать нельзя, это уж точно. Разрешите выполнять ваше приказание, товарищ член Реввоенсовета?
— Выполняйте, товарищ командующий!
— Слушаюсь, Валерьян Владимирович…
— Спи спокойно, Михаил Васильевич…
Они помолчали и осторожно положили трубки.
24 апреля 1919 года
Сёла Кинельское — Языково
Командир взвода конной разведки Гулин собрал своих бойцов:
— Орлы, дело спешное, аллюр три креста! Вот пять пакетов — в бригады, в кавдивизион и артдивизион. Докладывать вам не буду, потому что сам не знаю, но бумаги наиважнецкие! Значит, доставить по назначению вручать только лично и на этих же конвертах привезти расписки. Ясно?