— Выпейте! У вас истерика. — Брезгливо оглядев его, она вышла.
Ошеломленно глядя то на нее, то на дверь, Безбородько со всей отчетливостью понял, что счастьем счел бы ласковый или хотя бы добрый взгляд этой женщины, облившей его сейчас нескрываемым презрением, понял, что своей жизни без нее представить уже не может. Понял и, шепотом выругавшись, грохнул стакан об пол.
26—28 апреля 1919 года
Район реки Боровки
— Товарищи! Идем воевать на Колчака. Много мы с вами всякой сволочи набили, казачье били в Уральских степях, нам к победам не привыкать. Не уйдет от нас и адмирал Колчак. Правильно я говорю? — Чапаев весело подмигнул бойцам, окружавшим тачанку, на которой он стоял.
— Пррравильно! Урра! — Красноармейцы 217-го полка, собравшиеся на митинг, дали волю радостным и свирепым глоткам. — Чапаю ура!
Чапаев выждал немного и поднял руку:
— Я, конечно, не генерал. Это генералы сидят в штабах за сто верст, по картам смотрят да приказы дают: взять такое-то село, такую сопку, а ее, может, давно уже и нету, срыли. А я иначе, я с вами завсегда впереди. Где какая заваруха, там и я. Правду говорю?
— Точна! Правильна! Как есть правда!..
— Вот. И комбриг ваш любимый Иван Кутяков тоже пулям не кланяется, от белых не бегает, а смыслит получше иных генералов. Сидели мы с ним сейчас, смекали-мозговали, как бы белых побольше набить да в плен забрать, а вас да себя сохранить. Верно мы мозговали, а?..
— Верно! Верно! Ура! — И едва кончил Чапаев, как сейчас гармонист растянул мехи, рванул «Камаринского» и началось общее веселье, а Чапаев первым прошел вприсядку по кругу и незаметно с Фурмановым вышел из него. Прошли к штабу полка, вскочили на коней и — айда. Кутяков — за ними: провожал начдива с комиссаром несколько верст к 74-й и 75-й бригадам, переданным на время в распоряжение Пятой армии.
27 апреля к вечеру в 73-й бригаде Кутякова были готовы к бою. Разведка донесла: дивизия белых вытянулась в редкую линию развернутых полков — слабая попытка прикрыть обнаруженную красными брешь между корпусами.
Темные тучи, низко нависая над землей, скрыли луну и звезды. Сильный ветер и торопливо срывающийся по временам дождь тоже мешали дозорным противника расслышать приближение конницы, которую вел Суров — человек волевой и дерзкий, давний сподвижник Чапаева.
Гулин, известный мастер злых и лихих фланговых атак, получил от Сурова задание ворваться со своим усиленным взводом в село Иртек и поднять там панику среди батальона белых: командование уже успело оценить по заслугам боевые качества разведчиков. Все это был спокойный и веселый народ, легко выносивший холод, весеннюю грязь, промозглую сырость, недоедание, суточные переходы. Командира своего они понимали с полуслова и в схватках отличались молниеносной быстротой и взаимовыручкой.
Гулин хорошо понимал свою задачу и разъяснил бойцам, что 73-я бригада ударит по дивизии белых с фронта: пехота по центру и флангам и одновременно конница под командой Кутякова охватит белых с левого фланга, а 25-й кавдивизион под командой Сурова — с правого.
Перейдя вброд холодную Боровку, Гулин и Еремеич растворились в темноте — поползли к дозорным у моста. Через несколько минут взвод услыхал излюбленное Гулиным заячье гуканье и быстро переправился по мосту на тот берег. Гулин и Еремеич вскочили на коней и повели бойцов прочь с дороги, обходя занятое противником село с севера. Расположились на задах села. Гулин послал вперед двух бойцов — снять пост в боковом переулке. Нервы у всех напряжены: вот-вот раздадутся три сигнальных выстрела и пойдет ратная работа!
— Гриша! — шепотом позвал Володя. — Значит, давим страх, а?
— Как муху! — откликнулся Далматов.
Он любил такие минуты: сердце бьется часто, по спине ненароком пробегает легкая дрожь, и сейчас начнется дело: рубить наверняка, стрелять наверняка — душа горит, голова ледяная, все видит, все соображает! Товарищи уже узнали его злость в бою — расчетливую, «ученую» и азартную, с ним любили ходить в парный дозор или на другое задание.
— Не, муха не подходит, лучше первач… — лихо и вымученно ответил Володька.
Григорий глянул: ишь, храбрится под «бывалого», значит, все будет в норме.
— Как ворвемся, от меня не отставай! Помни гранаты, — строго приказал он другу и проверил, как закреплены они у него на поясе.
Выстрелы!
— Шашки к бою! — завопил Гулин своим страшным голосом и резко толкнул коня вперед.