— Александр Иванович! Михей! — в комнату ворвались «солдаты». — Адъютант на брючном ремне задавился!
Испуганно охнула безмолвная до того тетя Дуся.
— Тьфу ты, жалость какая! — Михей бросился в амбар.
— О боже! — Наташа бессильно опустилась на скамью. Из полумрака явственно, до полной иллюзии присутствия, выплыло искаженное лицо, глухо, прерывисто прозвучал его голос: «Я не уберег тебя…» Наташа застонала в отчаянии: себя ты не уберег, бедный мальчик! Как же мог ты, глупый, так легко расстаться с жизнью? Почему так мало связывало тебя с ней, так мало было в ней дорогого?
— Когда же все это кончится, когда кончится эта проклятая война, когда перестанут погибать люди? Александр Иванович, сколько же так можно?
Александр Иванович молча погладил ее по голове, поглядел на часы, вздохнул и решительно направился к двери. Война не ждала, надо было переправлять Наташины новости: спасать тысячи красноармейских жизней.
7 июня 1919 года
Деревни Чишма — Красный Яр — Лавочное
В этот же день седьмого июня, знаменательный для Наташи таким количеством событии и потрясений, Гриша Далматов находился совсем недалеко от нее — в составе войск, которые готовились к взятию Уфы. В тот самый утренний час, когда Безбородько сообщил Наташе об их переезде в штабной поезд, Далматов в сопровождении Фролова и Тихова возвращался из Чишмы, куда они отвозили приказ дивизионному интенданту, в Красный Яр, где должна была начаться переправа.
Далматов молчаливо ехал впереди на верном Ратмире, не отвечая, на шутки друзей, не вступая в разговоры. «Сердце сердцу весть подает!» — видимо, эта поговорка сложилась недаром: он неотступно думал о Наташе, и смутно и тревожно было у него на душе. Неожиданно раздался резкий звук автомобильного клаксона. Лошади нервно шарахнулись к обочине. Мимо всадников, вздымая клубы пыли, промчался автомобиль.
«Фрунзе! Командующий!» Далматов увидел профиль человека на переднем сидении.
— Хлопцы, за мной! — Он хлестнул коня и помчался вслед за машиной, которая, легко уходя от добровольного эскорта, оставляла за собой высокое седое облако.
Вдруг неподалеку от «фиата» гулко разорвался снаряд, взметнув кверху придорожный куст. Еще взрыв, еще один!
— Ух, гады! Поняли: раз машина, значит, начальство! — прокричал Володька. — Снарядов не жалеют!
Гул мотора вдруг смолк, облако пыли перестало двигаться, обстрел прекратился.
— Неужто попали? — испуганно спросил Володька.
— Полный аллюр! — И они помчались вперед. Вот и машина — стоит цела и невредима поперек дороги, среди оседающей пыли, завязив передние колеса в канаве.
Четыре человека пытаются ее вытащить.
— А ну, ребята, помогайте-ка! — обрадовался Фрунзе.
Забыв даже поздороваться с командующим, разведчики мигом соскочили с коней и бросились к машине. Прошло минут десять напряженных усилий. «Раз-два, взяли!» «Еще — взяли!» «Ничего не взяли…»
— Что ж, будем добираться иначе. Придется, товарищи бойцы, отдать нам двух лошадей.
— Тихов, Фролов, остаетесь здесь, я еду с командующим! — приказал Григорий.
Фрунзе и Сиротинский быстро вскочили на поданных коней. Далматов подъехал к ним и заметил, что Фрунзе внимательно смотрит на него.
— Из Питера?
— Так точно, товарищ командующий! — радостно воскликнул Григорий, восхищаясь его памятью.
— Студент?
— Так точно!
Окружающие, кроме Фролова, который стоял широко улыбаясь, с удивлением смотрели на Григория: откуда Фрунзе мог знать его?
— Здравствуйте, дорогой мой. — Фрунзе дружески протянул ему руку. — Хорошо помню, как вы тогда в «Мариинке» положили доброе начало. Молодец! Возмужали, повзрослели. Ну, а сейчас едем быстрее, не то я опоздаю на собрание комсостава. — И, обращаясь к шоферу, добавил: — Я пришлю десяток кавалеристов от Чапаева. Они помогут. А пока — отдыхайте.
Они помчались. Фрунзе был сосредоточен. Григорий жадно вглядывался в него, впитывая глазами буквально все: и его посадку, и спокойный прямой взор, и взбугрившуюся от сильных мышц гимнастерку на плечах.
Проскакав несколько верст, командующий перевел лошадь на шаг. Сиротинский и Далматов поравнялись с ним.
— Как воюете?
— Да по-разному получается. А в общем-то нам повезло: в очень хорошую дивизию попали.
— В партию вступили?
— Пока нет, товарищ командующий, — замялся Григории. — Не совсем еще готов я… Многое не так получается, как надо…
— Вот как? А скажите, за плечами у вас карабин. Стрелять вас из него заранее научили или на практике постигаете это искусство? Не хромает военная подготовка?