Неподвижно сидел Чапаев, выпрямившийся, застывший, лишь ослепительным синим светом разгорелись под бинтами его глаза. Фрунзе мягко положил ему на плечо руку:
— Враг разбит, но еще не добит. А вы знаете, что недобитая змея оживает и может быть очень опасной. Казачьи армии Колчака еще окружают Уральск и блокировали Оренбург. Они перерезали железную дорогу на Саратов, стремясь соединиться с армией генерала Деникина. Разгромить уральское казачество и подавить поднятые у нас в тылу восстания — одна из наших первоочередных задач. За героической, уже пятидесятидневной обороной Уральска следит вся трудовая Русь и сам Владимир Ильич Ленин.
Фрунзе достал из сумки листок бумаги.
— Слушайте! Эту телеграмму прислал нам сегодня Ленин с просьбой передать в осажденный Уральск.
И он громко прочел:
Прошу передать уральским товарищам мой горячий привет, героям пятидесятидневной обороны осажденного Уральска, просьбу не падать духом, продержаться еще немного недель, геройское дело защиты Уральска увенчается успехом.
— Товарищи, мои дорогие! Почетную задачу освобождения Уральска от блокады я решил возложить на геройскую двадцать пятую дивизию.
От громового троекратного «ура!» едва не лопнули окна в зале. Лошади перед штабом запрядали ушами, заволновались.
— Как, Василий Иванович, беретесь?
Чапаев с грохотом отодвинул стул.
— Товарищ командующий! — начал он и остановился. Задумчиво расправил усы. — Да вы гляньте вокруг себя, Михаил Васильевич. Уральску надо помочь? Сибирь назад отвоевать? Китай-Индию с-под мирового империализма вызволить? Сообщайте Владимиру Ильичу: готовы! Правильно я говорю?
— Пррравильна-а! — грянуло в ответ, и снова забеспокоились на улице кони.
— Вот наше слово, товарищ командующий. — Чапаев сел.
— Уверен, что задачу вы решите успешно. А я вас усилю, подчинив Василию Ивановичу еще четвертую особую бригаду, которой командует всем вам хорошо известный товарищ Плясунков. Всего под командой Чапаева будет таким образом одиннадцать стрелковых полков и два кавалерийских. А это, по сути дела, не дивизия, а целый корпус. Огромная сила!..
И снова задребезжали стекла, и снова начали вздымать головы боевые кони, услыхав неистовое «ура!», при звуках которого не раз приходилось им нести своих хозяев в безумные атаки.
А Фрунзе задумчиво глядел на радостные лица боевых соратников: если бы люди всегда могли быть такими же яркими, самоотверженными, одухотворенными, какими оказываются они в часы и дни своего взлета! Кончится война, предстоит испытание буднями, а как велики, как огромны задачи мирной жизни, ради которых ведь и совершалась революция… Он, все так же стоя, отхлебнул глоток чаю и негромко произнес:
— Вместе с вами я форсировал реку Белую у Красного Яра, вместе с вами был в боях. Я наблюдал и вас и ваших бойцов и в сражении, и на отдыхе. И у меня возникла такая мысль: неужели только в дни великих испытаний будете вы жить такой сплоченной, дружной семьей, отряхнув и забыв все мелкое? Сохранится ли ваша дружба после победоносного окончания войны, когда мы начнем строить социализм? Будет ли каждый из нас всегда чувствовать, что его, как раненого в бою солдата, не бросят в беде ближайшие товарищи и окружающие на работе или соседи по селу, по дому или по улице? Подумайте над этим. Сохраните свою сплоченность и дружбу не только в ближайших боях, но и тогда, когда не будет войны. Оставайтесь навсегда революционерами, братьями всех трудящихся! Помните, ради чего мы проливали свою кровь, теряли лучших из лучших, отважных наших товарищей! Так не давайте же своей душе покрыться тиной равнодушия, высокомерия, зазнайства! Будьте готовы в любую минуту идти в бой за наши идеи, за равенство всех людей, за то, чтоб не было угнетателей и угнетенных, но и в мирные дни сохраните навсегда свою дружбу, простоту в обращении и откровенность с товарищами.