— Так, так. Зачем же в подобном случае нам придерживаться освященных веками стародавних обычаев и выдерживать человека, способного к большой работе, на меньшей работе лишь потому, что человек этот не просидел еще десятка штанов на старой должности? Логично ли это будет для революционеров?
— Да уж какая здесь логика, — усмехнулся Склянский.
— Я очень внимательно слушал вас, товарищи, и рад тому, что независимо друг от друга все мы пришли к общему мнению: значит, оно близко к истинному.
Меня привлекает стиль мышления Фрунзе: этот полководец бесконечно далек от прямолинейности. Он предпочитает маневр, фланговый удар, непрерывное нарастание ударов.
Он хладнокровен и смел: ведь ударная группировка разворачивалась тылом к фронту уральских белоказаков.
Он по-хозяйски, по-государственному расчетлив: ударная группа была создана им не из резервов Главного командования, а из частей, которые дрались тут же, на фронте.
Так вот, — Ленин встал, — не будет ли правильным с нашей стороны поставить послезавтра на Пленуме Центрального Комитета вопрос о назначении товарища Фрунзе командующим всем Восточным фронтом с задачей скорейшего разгрома Колчака? Каменев же, с моей точки зрения, человек более зрелый и мудрый, чем Вацетис, мог бы стать Главкомом. А Вацетис мог бы работать там, где революции потребуются прежде всего его незаурядные волевые качества, его упорство. Как ваше мнение, товарищи?
— Целиком «за», — сказал Склянский.
— Поддерживаю. Замену Вацетиса Каменевым приветствую, — ответил Гусев.
— Насколько я понимаю ситуацию, оппоненты на Пленуме у нас будут: предреввоенсовета настойчиво, очень настойчиво предлагает наступление на Восточном фронте приостановить. Ну что ж, думаю, Пленум сумеет во всем разобраться и вынести правильное решение. (Забегая на два дня вперед, скажем, что Пленум действительно разобрался: Троцкий был отстранен от руководства действиями на Восточном фронте.) — Глаза Ленина уже не улыбались, они смотрели жестко и требовательно. — Однако вернемся к личности товарища Фрунзе. Вы, Сергей Иванович, отлично, метко сказали, что в лицо товарища Фрунзе наша партия нашла незаурядный военный талант, полководца большого стратегического дарования. Примерно так же мне характеризует Фрунзе и Куйбышев. — Ленин прошелся по кабинету. — А если заглянуть подальше, то я думаю уже о другой задаче, которую мы перед Фрунзе поставим, когда Колчак будет добит.
— О какой, Владимир Ильич?
— Освобождение всего Туркестана. Создание и укрепление там советских азиатских республик. Англия сейчас пытается охватить своим влиянием этот громадный и архиважный для нас район. Судя по всему, Фрунзе сумеет и там одержать решительную победу. А уж потом… — Ленин подошел к окну. — Впрочем, действительность покажет! Итак, продолжим работу. Прошу вас, товарищ Гусев, сообщить, какие меры приняты за последние сутки на Петроградском и Южном фронтах.