Ах, быдло, охлос проклятый! — Гембицкий чуть насмешливо и бесстрастно глядел перед собой. — Ну, предположим, подняли мой оклад на сто рублей, но больше-то подняли вшивому уборщику, чухломе безграмотной!.. Лишь в два раза больше Ваньки Лаптя! Позор!.. Но, с другой стороны, — всего в два раза меньше самого командующего. Черт знает что!.. Сковырнуть этих юродивых, да поскорее!»
— По-моему, правильно, — негромко сказал Яковский. — Справедливо. В конце концов, письмоводитель — тоже ответственно работает. Зависит от него поменьше, чем от начштаба, например, но ведь дети у него хотят есть не меньше, чем у других.
— Значит, правильно?
— Да.
— Спасибо, товарищи. Можете быть свободны. — Фрунзе крепко пожал руки работникам оперативного отдела.
В приемной его ждал Карбышев. Невысокий, крепкий, он быстро поднялся, увидав командующего:
— А, легок на помине наш начальник крепостей! Пойдемте, пойдемте, я уже вчера о вас спрашивал… — Они вошли в кабинет. — Докладывайте: как идут дела фортификационные и как это вам довелось подавлять кулацкое восстание?
— Туго вдалбливается новое, непривычное, товарищ командующий. Всем командирам строительных и саперных рот я точно растолковал, что задача наша — строить укрепрайоны, седлающие узлы дорог, господствующие высоты, крупные населенные пункты. Ясно, спрашиваю? Так точно, ясно! Приезжаю вскоре в роту, гляжу — вырыта на большом протяжении линия сплошных траншей. Так, говорит командир, надежнее, мы на германской всегда так делали. Я его спрашиваю: ну, а если казаки с тылу зайдут, поможет тебе твоя линия? Чешет затылок… Но главная беда — нехватка рабочих рук. Прошу вашей помощи прежде всего в этом отношении.
Фрунзе сделал пометку в блокноте.
— А что касается восстания, то это, в общем, был небольшой эпизод. Работы я временно прекратил, в одно село стянул две роты саперов и тотчас позвонил вам. С прибытием отряда рабочих и чекистов мы перешли в наступление. Снегопад и сильная вьюга позволили нам подойти к Черному Яру скрытно. Рабочие и чекисты действовали самоотвержению, с большой отвагой. Комиссар чекистов спас мне жизнь, застрелив их вожака. А целился сей субъект, некто Сукин, в меня из этой пушки. — Карбышев похлопал по деревянной кобуре маузера.
— Товарищ Карбышев, за проведенную операцию объявляю вам благодарность в приказе и представляю к награде. Прошу прислать также список отличившихся в бою. Одновременно выношу вам порицание за то, что позволили себе влезть в самую гущу рукопашного боя. От вашей головы слишком много зависит, чтобы ею рисковать без особой нужды. Ясно?
— Все ясно, товарищ командующий, за исключением одного момента, — серьезно ответил Карбышев.
— Да?
— Никак не могу вспомнить единого уставного ответа за благодарность и выговор сразу.
Они дружно засмеялись.
— Ну, дай бог, как говорится, чтобы это была единственная неясность в наших отношениях, — сказал Фрунзе.
— Других не вижу.
— Что показало расследование?
— Задание у Сукина и его группы было захватить укрепрайон непосредственно перед наступлением колчаковских войск. Не знаю, то ли они поторопились, то ли действительно в ближайшее время следует ждать у нас крупных событий.
— Да, события будут и, видимо, очень скоро. Поэтому у меня есть для вас новое задание. — Фрунзе подошел к карте.
— Слушаю.
— На участке нашей армии наиболее притягательными для врага точками являются Оренбург и Уральск. Чувствуется по всему, что за эти города нам крепко придется драться. Поэтому прошу вас разработать систему обороны, которую мы тотчас начнем создавать вокруг этих городов. Когда сможете представить мне на утверждение план таких работ?
Карбышев задумался:
— Завтра в двенадцать ноль-ноль.
— Отлично! Завтра же, очевидно, поедете в Оренбург, а потом и в Уральск. Колчак много времени вам не даст. Желаю успеха! — Они крепко пожали руки, с улыбкой глядя друг на друга.
— Товарищ командующий, — доложил Сиротинский, — прибыл какой-то важный командир из штаба фронта для получения назначения в нашей армии. Говорит, что у него личные рекомендации от председателя Реввоенсовета Троцкого и Главкома Вацетиса. Удостоверения не предъявляет.
— Вот как? Проси его сюда, посмотрим, что за птица.
В дверях появился Авилов, седоватый, чисто выбритый, пахнущий крепким одеколоном:
— Товарищ командующий армией! По приказу Главкома и направлению командующего фронтом прибыл в ваше распоряжение!