– Больше никогда.
– Мы в дерьме, Грег! В дерьме! – отвечала Шелли. – Кругом воняет дерьмом – видишь, оно везде вокруг палатки – это знак! Я не могла уснуть: тут холодно и никак не согреться! Пора возвращаться в Диллмут!
В ответ Грег побледнел, обозвал ее «занозой в заднице» и ушел смотреть карьер.
«Заноза в заднице…» За шесть лет он так бесился на нее только два раза, а если Грег выходил из себя, это могло длиться несколько дней. У них впереди была еще целая ночь, и сердитое молчание очень утомляло обоих.
Шелли встала – колени заныли оттого, что долго неподвижно сидела на холоде. Она решила пройтись, чтобы размяться и посмотреть, чем Грег занимается.
Поковыляв прочь от овец, Шелли внезапно нашла подтверждение – и воплощение – подозрения, будто за ними наблюдают: на вершине южного склона долины стоял человек.
Сначала она понадеялась, будто это просто странное голое дерево, с которого сдуло все листья, увиденное краем глаза; но при внимательном рассмотрении это действительно оказался человек. Руки тонкого силуэта, выделявшегося на пепельно-сером небе, двигались: он поднимал что-то в воздух.
Шелли услышала музыку – одну-единственную ноту из дудки.
Но они с Грегом не находились на частной собственности – берег был общественным местом, управляемым Земельным фондом! Да, костры разводить запрещалось, но, как сказал Грег: «Никто и не узнает!»
За спиной Шелли услышала еще одну отдаленную ноту и, повернувшись, увидела другого человека. Теперь ей не бил в глаза скудный солнечный свет, и этого трубача она смогла разглядеть лучше, чем первого. Он оказался тощим мужчиной со взъерошенными волосами и безо всякой одежды; Шелли заметила даже его достоинство, болтающееся в паху. Стоя на обрыве, он дул не то в трубу, не то в дудочку, и на другой стороне долины ему отвечали.
За палаткой началось движение – к ней приблизились еще четыре барана, будто эти люди издалека ими управляли.
Переведя взгляд на внутренний склон долины, Шелли различила еще три тонких человеческих силуэта, тоже голых (поэтому они и казались совсем тощими). Она не понимала только, почему у них такая темная кожа.
Теперь их было пятеро.
Она позвала Грега, но морской ветер, сотрясавший долину, оборвал ее голос.
Шелли поковыляла к болоту – если идти под углом, она сможет проскользнуть вдоль камышей и найти дорогу к берегу.
Чуть отойдя, она не удержалась и снова взглянула вверх – за пару секунд количество гостей молниеносно прибавилось, и вновь прибывшие тоже начали спускаться в долину.
По подсчетам Шелли, за несколько мгновений здесь появилась целая дюжина их. В том, как они неторопливо спускались, равномерно распределившись по склонам долины и ущелью, тянувшемуся с вершины, была какая-то зловещая неотвратимость. Они шагали, по-видимому направляясь к берегу или к палатке.
Шелли отчаянно пыталась определить, какая здесь нужна реакция – смех или тревога? Борьба или бегство? От прилива адреналина она еле держалась на ногах, то и дело спотыкалась, чувствуя, что колени будто склеились. Все внимание нужно было направить в ноги, но сосредоточиться никак не получалось, и поэтому Шелли то и дело скользила по мокрой траве и навозу.
– Грег! – не услышав, он продолжал катить по гальке большой камень к яме для огня. – Грег! Грег! – теперь услышал. Не разгибаясь Грег поднял взгляд, и Шелли указала на склоны: – У нас гости!
Снова посмотрев на склоны, она увидела, что голые люди продолжали неторопливо их окружать. Теперь тех, что на северном склоне, стало видно лучше: в тусклом освещении голая кожа блестела оттенками алого. «Красный!» Люди были раскрашены в красный. «Красные люди. Голые красные люди». И что у них с волосами – взъерошенные, по бокам вырваны клоки, и кожа в тех местах блестит?
Почти каждый что-то держал в руке – что-то небольшое и черное. Еще у одного был то ли посох, то ли копье, а у двоих других – тонкие дудочки, которые слышала Шелли. «Они как будто из другой эпохи…»
В поисках подтверждения, что ей не кажется и что это происходит на самом деле, Шелли обернулась к Грегу. Тот, выпрямившись, так как ему мешали камыши, прикрыл глаза рукой и смотрел на гостей.
От волнения нервы Шелли натянулись как струна, но, если не быть осторожной, от страха сожмется горло и голос начнет фальшивить. Нельзя показывать свой страх – Шелли чувствовала, что так лучше не делать. Она решила перестать бежать и перешла на спокойный шаг.