Мысли, немного пришедшие в порядок, возвратились к ночному кошмару, постепенно обретающему очертания в моей памяти. Я будто снова оказался там, на берегу маленького городка под названием Тремм, что в Нижней Гельвии, снова почувствовал прелесть нескончаемого лета, царившего в той маленькой лощине на юге империи. Холода никогда не затрагивали это живописное место, и вечноцветущие сады его никогда не осыпались на землю мертвой листвой, как это происходит здесь, в Ауревале. Там я оставил частичку самого себя, встретив Аврелию и, в конечном счете, погубив ее. Она была не просто ведьмой, но кем-то большим, поскольку силу ее осознать до конца я так и не смог. Это было нечто иное, нежели магия Изнанки, с которой мне довелось столкнуться в здешних лесах, нечто совершенно невообразимое и непонятное, отличное от пропитанных наукой и логикой чертежей имперских инженеров, по которым они скрупулёзно рассчитывали каждое своё действие. Аврелия была сродни богине, изменяющей мир одной только своей волей, и никогда я не видел у нее тех необходимых для каждого уважающего себя колдуна вещей и атрибутов. Ничем она не отличалась от обычного человека, кроме незаурядной внешности и острого как кинжал убийцы ума. Это её, в конечном счете, и погубило: слишком уж явно Аврелия выделялась на фоне простых обитательниц Тремма. Ей удавалось какое-то время укрываться с помощью своей магии, но после встречи со мной она решила отказаться от своей конспирации и предстала перед жителями городка такой, какой являлась на самом деле.
В ту нашу последнюю встречу Аврелия усыпила меня своими чарами, и вышла к собравшейся под окнами ее дома толпе, прямо в руки прибывших со мной инквизиторов. Очнулся я на полу, одетый и с оружием в руках. Как оказалось, Аврелия подстроила всё так, будто я застал страшную ведьму врасплох, и даже смог ранить, прежде чем заклятия ее остановили мой меч. Раненая, она уже не могла сопротивляться, и потому без борьбы попалась в руки подоспевшей подмоги в лице моих людей, тут же не преминувших провозгласить меня героем, обезвредившим ведьму. Как ей удалось провернуть подобный фарс, для меня так и осталось загадкой. Равно как и то, как ей удалось убедить в нем стольких людей, которым достаточно было сопоставить несколько фактов для раскрытия обмана. Но, как я уже и говорил, магия ее - нечто совершенно невообразимое и особенное, и потому я стал героем, а она - пеплом на мостовой. После ее смерти во мне не осталось ни единого чувства, и ни единая слеза не скатилась тогда по моей щеке, поскольку внутри все выгорело до самого стержня, вновь стирая всё, что наросло после пожара Багряного Пламени. И именно поэтому подозрения и не пали на меня. Холодный и абсолютно бесстрастный, я был самим воплощением карающей длани Инквизиции. Ее героем и оружием.
Ветер окончательно выстудил комнату, и я в спешке закрыл окно, заставив его в бессильной злобе броситься на ставни, едва выдерживающие столь могучие удары. Позвонил в колокольчик, и спустя минуту в комнату поднялся слуга, судя по румянцу на лице, поднимавшийся на мой этаж сразу через три ступеньки. Получив указания, он скрылся для того, чтобы через еще несколько минут явились запыхавшийся парнишка с охапкой дров и две служанки, несущие в руках поднос с едой и умывание. Судя по звукам, доносящимся из коридора, дом уже проснулся, и довольно давно. Учитывая тот факт, что рассвет с каждым днем, приближающим зиму, наступал всё позже и позже, мне следовало подняться еще пару часов назад, однако никто и не подумал разбудить меня.
Умывшись и позавтракав, я спустился в обеденную залу, где и застал большую часть отряда. Рыцари что-то оживленно обсуждавшие между собой, тут же смолкли, устремив свои взгляды на меня. Кеметы, как всегда перекидывающиеся в кости, также прекратили своё увлекательное времяпрепровождение. Альвин, грустный и сосредоточенный, но уже не выглядевший больным, цедил пряное вино и исследовал столешницу, колупая её ножом. Все замерли в ожидании одной единственной фразы, как никогда соответствовавшей этому морозному и солнечному утру.
- Собирайтесь, господа, в полдень мы переправимся через Серебрянку и продолжим наше увлекательное путешествие.
И тут же все, будто до этого момента ожидая лишь моего сигнала, поднялись со своих мест и устремились по своим делам. На месте остался сидеть лишь Альвин, задумчиво разглядывающий пространство перед собой. Люди Тристана, как и было обещано, обеспечили отряд всем необходимым, благо за время нашего здесь пребывания рыцари и кеметы уже успели привести оружие и доспехи в порядок, а меховая зимняя одежда еще вчера была упакована в седельные сумки. Лошадей менять не стали, ограничившись тем, что раздобыли еще двух сменных для разросшейся поклажи. В общем и целом, всё было уже готово для продолжения путешествия, но я всё равно медлил, сам не понимая, зачем.