- Будь проклята эта разведка! - взревел Авл, все это время с каменным выражением лица наблюдавший за побоищем, - откуда у них столько конницы? Нам сообщали о двух сотнях, а не о двух тысячах.
- Меня больше интересует, почему Сервий не отдает никаких приказов, - стараясь сдерживать закипающий внутри меня гнув, я дернул Авла за плечо, разворачивая его в ту сторону, где располагалась гвардия Магна, - вместо командования наш бравый легат решил заняться передислокацией.
Три сотни гвардейцев, составляющих охрану легата, уверенно двигались к правому флангу собственного войска, пытаясь спастись от надвигающейся угрозы в виде вражеской конницы. В том, что эту атаку возглавил сам Августин, я уже не сомневался: красные боевые доспехи, служившие отличительным знаком инквизиторов, отчетливо виднелись среди надвигающегося вала конницы. Наконец трижды просигналила буцина, и левый фланг начал выходить из боя, пытаясь перестроиться так, чтобы встретить удар кавалерии хотя бы не спиной. Но тщетно. Вспомогательная пехота, сметенная в считанные мгновения, и даже не успевшая дать слитного залпа по противнику, в панике отступала. Ряды легиона распались, задние линии начали перестраиваться, но уже слишком поздно. Пехота Корнелия, до того державшая оборонительные позиции, яростно бросилась вперед, стараясь задержать легионеров. И когда задние ряды легиона уже почти смогли развернуть тонкую линию обороны, тысяча тяжеловооруженных всадников ударила им в левый фланг.
***
Пожалуй, приведи Сервий с собой на пару тысяч ветеранов меньше, сражение можно было бы считать проигранным. Но таранный удар в оказавшийся беззащитным фланг легионов вышел не столь эффективным, как на это рассчитывал Августин. Фаланга, ценой неимоверных усилий развернулась навстречу противнику, выдавив правый фланг противника, в результате чего фронт сражения стал проходить наискосок через тракт, развернувшись примерно градусов на сорок пять.
- Легат приказывает вам атаковать конницу противника! - пытаясь перекричать шум сражения, гонец указал на завязшего в плотном строю фаланги отряд.
Внимательно осмотрев печать на сложенном трубочкой указании и, пробежавшись глазами по двум строчкам приказа, Авл повернулся ко мне, будто обвиняя в бездействии.
- Твоего колдуна нигде нет, как я и говорил. Мои люди больше не могут ждать.
- Я иду с вами.
- Надеюсь, ты не растерял свои навыки, - коротко кивнув, Авл пришпорил коня и повел за собой воинов алы, которые, казалось, уже истосковались по битве.
Мучившее меня прежде сомнение переросло в сильную тревогу, холодной хваткой скрутившей моё сердце. Килмар наверняка выжидал, скрывая своё присутствие, не желая демонстрировать имперской армии свою божественную силу. Быть может, если чаща весов склонится в нашу сторону, ему всё-таки придется показать себя, но к тому времени я останусь совершенно один, лишенный поддержки, и надежда будет только на моё копье, бесполезное теперь в обычном бою. Мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за Авлом и надеяться, что ход сражения переломится в нашу сторону быстрее, чем легионеры доберутся до Августина. Нужно каким-то образом вынудить Килмара выйти на поле сражения, пока не стало слишком поздно.
Но героические усилия легионеров, развернувших фронт сражения и выдержавших удар кавалерии противника, оказались тщетны. Корнелий оказался куда более опытным и разумным полководцем, и за каждую свою ошибку Сервий должен будет заплатить кровью своих солдат. Из чащи позади легионов полетели стрелы, выкосившие остатки вспомогательных войск, а затем, когда сопротивление оказалось подавлено, из-за стволов деревьев показались всадники на низких мохнатых лошадях. Кеметы. Теперь армия Сервия почти что оказалась в кольце, с одной стороны связанная боем с основными силами фемного войска, а с другой прижатая обстрелом примкнувших к стратегу кеметов. Я невольно вспомнил, как обращались со своим луком Тукка, Ррек и Шеффе, и прикинул шансы оказавшегося беззащитным тыла легионов на выживание. И шансы эти показались мне не самыми многообещающими. Гвардия легата, построившись черепахой, медленно отступала, оставшиеся без поддержки конницы и пехоты лучники и арбалетчики разбегались во все стороны, и гибли под непрекращающимся обстрелом. Вокруг царил полнейший хаос, централизованное командование прекратило раздавать приказы, и командирам приходилось действовать по собственному усмотрению. Задние ряды фаланги укрылись за щитами, и обстрел теперь не причинял им особого ущерба, однако все, кто не бежал и кто не мог укрыться за спасительными щитами, в том числе и ала Авла, могли надеяться только на толщину собственных доспехов. Дважды отравленные кеметские стрелы чиркали по моему панцирю и еще несколько прочно засели в щите, так что я начал ощущать его тяжесть. Авл пытался уйти на левый фланг и, обогнув ряды фаланги, ударить противнику в тыл. Мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним в этом направлении. Когда катафрактарии уже почти достигли намеченной цели, кеметы, истратив весь свой запас стрел, ринулись в атаку. Это выглядело почти что смешно, если бы не длинные и тонкие как иглы копья, нацеленные на лишенный копейщиков тыл легиона. Маленькие их лошадки, почти пони, неслись, однако же, быстрее ветра, и хотя люди эти ничего не знали о плотном и ровном строе, в котором атаковали имперские катафрактарии, удар этот наверняка погубит немало легионеров.