- Долго еще спускаться? - я устало посмотрел в лицо декарха, но тот в это же мгновение отвел взгляд.
- Мы почти пришли, там внизу еще одна дверь, но если они закрыта, мы без труда сможем высадить ее топорами.
Егери, казалось, едва могли шевелиться и выглядели немногим лучше Тимбольда, который никак не мог унять свой кашель. Второй проводник, за всё время не издавший ни звука, тихо сидел у стены, прикрыв глаза, и только хриплое дыхание выдавало в нем живого человека. Во всем нашем отряде только я и декарх чувствовали себя более-менее сносно, однако начальник стражи, судя по глазам, был сильно возбужден и не задерживал взгляд на одном предмете дольше пары секунд. Судя по нездоровому блеску и дерганой мимике, декарх явно пребывал в наркотическом опьянении, успешно скрываемом под маской до сей поры. Но я не стал заострять на этом внимание, поскольку сейчас в этом не было никакого смысла.
Спустя, наверное, четверть часа, я пришел в себя, однако все еще ощущая себя отравленным и слабым. Тимбольд так и не перестал кашлять, судорожно хватая ртом воздух, и сплевывая на землю мерзкого вида слизь. Помощник декарха всё так же сидел в одной позе и на все попытки поднять его, реагировал подобно снулой рыбе, уже не в состоянии даже открыть глаза. Пришлось нести его на себе и заодно помогать едва стоящему на ногах Тимбольду, на теперь уже коротком спуске.
- Надо постучать, - декарх остановил уже занесших секиры егерей, - и дерганым шагом направился к двери, с ходу ударив по ней ногой, а затем принявшись колотить по ней всем конечностями, будто в судорожном припадке.
- Да угомонись ты...
Фонарь попытался оттащить разбушевавшегося декарха прочь, но тот, будто озверев, накинулся на егеря с кулаками, первым же ударом разбив егерю нос. Закапала кровь, и Фонарь, взревев от боли, потянулся было за ножом. Я подоспел вовремя, оттащив вместе с Греттом обиженного егеря прочь. Декарх же моментально потерял к нему всякий интерес и снова принялся биться об дверь, игнорируя все наши попытки его образумить.
- Они там, я знаю это, - раз за разом повторял декарх, то громче, то тише, пока, наконец, силы не оставили его.
- Успокойся, Теол, - тихо, едва слышно, произнес второй стражник.
Так я узнал имя декарха, хотя, по всей видимости, для этого оказалось уже слишком поздно. То, что поддерживало в Теоле жизнь, теперь заработало в совершенно противоположном направлении, выкачивая из него энергию, и силы почти оставили декарха, мечущегося в бредовом состоянии где-то за гранью реальности. Но, не смотря на все попытки декарха привлечь внимание тех, кто, возможно, оставался еще в живых, за дверью всё по-прежнему оставалось тихо.
- Да этот полоумный там только всех распугал, - злобно прошипел Фонарь, у которого никак не получалось унять хлеставшую из носа кровь.
- Мне кажется, я сейчас кони двину, - снова подал голос подручный декарха, второй раз за прошедшее время удививший нас своим умением разговаривать.
- Ломайте дверь, - устало взмахнул я рукой, - нам в любом случае нужно забраться как можно глубже под землю и переждать какое-то время, пока яд не выйдет из нашей крови.
Оттащив едва дышащего Теола от двери, я присел у стены и стал наблюдать, как егери медленно, но достаточно сноровисто рубят дверь, обливаясь потом и поминутно сплевывая в сторону. Спустя несколько минут мне пришлось сменить запыхавшегося Фонаря, у которого снова открылось кровотечение, и через пару десятков ударов, толстая створка рухнула внутрь, а из открывшегося проёма нам в лицо дыхнуло влажной прохладой. Занеся всех, кто не мог самостоятельно передвигаться, внутрь, мы поставили дверь на место, и принялись осматриваться.
- Вот про это бочкохранилище и говорил Теол, - будто так же, как и я, только что узнав имя декарха, произнес Гретт.
Я подошел к одной из массивных бочек, сбитых из дубовых реек и скрепленных медными обручами, и откупорил крышку. Внутри оказалось полно воды, и я дрожащими руками принялся умываться, стянув с себя кожаный нагрудник и рубаху. Большего наслаждения на этот момент, пожалуй, не знал никто из смертных: до того было чудесно чувствовать прикосновение ледяных брызг к разгоряченной и зудящей коже. Гретт, недолго думая, поступил точно также, а затем мы вдвоем откатили бочку к остальным, и принялись раздевать и омывать бесчувственные тела Теола и его напарника, надеясь хоть немного облегчить их страдания. Тимбольд и Фонарь смогли самостоятельно раздеться и умыться, но на этом их силы исчерпали себя.
- Придется пока оставить вас, и дальше пойдем только мы с Греттом, - огласил я своё решение, в очередной раз прикладываясь к фляге, наполненной теперь местной водой, - всё осмотрим и вернемся за вами. Здесь достаточно безопасно и нет дыма.