- Вас не существует, - непонятно для чего произнес я, почувствовав себя в этот момент невероятно глупо. Страх, холодный и липкий, мгновенно сковал сердце и остановил бег крови по жилам.
Но темные капли продолжали капать на такую же черную землю, и в установившейся после удара колокола оглушительной тишине звуки эти казались невероятно громкими. Страх парализовывал, и силы оставили меня. Только неимоверным усилием воли я заставлял себя двигаться вперед, пробираясь между покойниками, оскаленными обгоревшими лицами взиравшими на меня. Я чувствовал, как сжимается кольцо вокруг меня, чувствовал прикосновение мертвых рук, пытающихся схватить меня, но никак не мог вырваться. Вскоре я сорвался на бег, но чем дальше продвигался, тем больше осознавал: за всё то время, что я шел и бежал по задымленному городу, можно было четырежды пройти его из конца в конец. Но ему всё не было конца и края, лишь бесконечные руины, дым и мертвецы. А я всё бежал и бежал, задыхаясь и кашляя кровью, растирая раскрасневшиеся и высохшие глаза до рези и помутнения. В этот момент мне пришла в голову страшная мысль: «А что если я и вправду умер в тот момент, когда ударил колокол?». Но я гнал ее прочь и всё бежал, спотыкаясь и падая, окруженный немыми оскалами мертвецов. Внезапный порыв ветра его не сбил меня с ног. Снова прозвучал колокол, и с неба хлынули потоки воды, превращая пепел в жидкую грязь. Но там, где-то впереди был свет, и этот стремительный бег с каждой секундой приближал меня к нему. Луч этого света всё разрастался и поглощал окружающее пространство, превращаясь в ослепительный коридор, по которому моя душа отлетала из умирающего тела. Вскоре этот свет заполнил собой всё окружающее пространство, и я закричал, ослепленный и обожжённый им. Затем пришла темнота.
Глава 4
Когда я открыл глаза, вокруг было очень темно, но по звукам я понял, что нахожусь уже не на пустынных улицах Карраса и даже не в Чертогах. Кажется, будто с момента последнего моего воспоминания прошел всего лишь миг. Вот ослепительный свет бьет мне в глаза, и вот я лежу на большой и мягкой кровати, укрытый пуховым одеялом, а за окном ветер покачивает листья, и те шелестят до того размеренно и спокойно, что глаза мои закрываются сами собой. Снова наступает темнота.
- Я уж боялся, что ты никогда не очнешься, - раздался совсем рядом со мной тихий, но неизменно твердый голос Августина.
- Он еще слишком слаб, ваше преподобие, ему нужна тишина и покой, - ответил ему кто-то незнакомый.
- Ужели старик сможет как-то помешать этому отдыху? Я знаю: он гораздо сильнее, чем кажется, и сможет сказать мне пару слов перед тем, как ты напоишь его своим зельем.
- Я просто предупредил...
- Оставь нас на пару минут.
Чуть приоткрыв глаза, я увидел низенького полного человека похожего на упитанную мышь в своей серой тоге, учтиво склонившим голову перед Августином. В следующее мгновение он будто испарился, и весь мир теперь занимало обеспокоенное лицо инквизитора, в глубоких морщинах которого, казалось, виднеется пыль многих веков.
- Марк, ты слышишь меня?
Я едва заметно кивнул головой, пытаясь понять, смогу ли теперь выдавить из себя хоть одно слово. Это простое действие показалось мне невероятно трудным, поскольку горло моё и лёгкие всё еще горели огнем, даже когда я пытался вдохнуть немного больше воздуха, чем следовало.
- Мы нашли тебя у самой кромки дымной завесы, и ты был едва жив, - увидев, что я не в состоянии членораздельно говорить, сообщил мне Августин, - на вторые сутки, как ты собрал отряд и ушел туда. Если бы не Альвин, сумевший-таки призвать дождь, мы бы потеряли и тебя. Мне не терпится узнать, как всё прошло, но доктор пока не дает никаких прогнозов относительно того, когда ты заговоришь: так сильны оказались твои ожоги. Неделю назад мы прибыли в Морхейм и сейчас ты в моем доме, если интересно. Кстати говоря, Мелисса навещала тебя каждый день и ушла буквально несколько минут назад. Девочка очень беспокоилась и просила остаться, но я отослал ее до тех пор, пока ты не придешь в себя. Она итак просидела возле твоей кровати чуть ли не два дня...