По татуировке на руке полковника, Том догадался, что перед ним стоит не кто иной, как "самая свирепая гроза для местных черномазых". "ККК[5]" — представляла она из себя. Буквы были очень крупные, чтобы их смог издали заметить любой человек, оттенок кожи которого был далек от "идеально-американского".
Род Дарен не только выглядел, но и вел себя, как техасский пастух! Он буквально обрушился на сенатора, но не словами. Это было наступление жестами, когда речь была гладкой и предельно тактичной. Он встал со своего стула, прошел на другую сторону стола, чтобы оказаться напротив своего "противника", остановился, широко расставив ноги, правая рука замерла в сантиметре от рукояти револьвера, иногда легко касаясь длинными пальцами ее полированного дерева, левая рука протянулась вперед, кисть сжалась в мощный кулак, указательный палец был нацелен строго на сенатора. Этот палец "долбил" Рубена с каждым словом, произносимым полковником:
— Уважаемый сенатор. В "Блю-Бек-форте" прежде всего ценен армейский аскетизм. — Он сделал паузу, которая должна была подчеркнуть значимость высказанной мысли. — Люди военные, либо те, кто когда-то уже отдал святой долг служения отечеству, с удовольствием принимают условия полевого воздержания от гражданских излишеств. Я ценю их мужество и уважаю их, как человек военный людей военных. С большим уважением я отношусь к людям сугубо гражданским, не имеющим тренированной выдержки, и моя задача, как лица ответственного за вас здесь, по мере возможностей, предоставить вам надлежащий комфорт… Разумеется, мне доложили, что у вас был неисправен кондиционер. Его починили, а на регулятор мощности поставили более надежный и прочный ограничитель, чтобы у моих гостей больше не было соблазна заставлять технику работать с большей мощностью, чем та, на которую она способна. Одно неудобство, сэр… Я больше не в состоянии снабжать ваш холодильник напитками. Прежний комплект был подарком, а все остальное, пожалуйста, но за собственный счет. Вам повезло больше, чем остальным: ваше бунгало находится рядом с офицерским клубом, в котором есть огромный ассортимент любых напитков.
Он замолчал, в упор разглядывая нервно курящего сенатора. Последний сильно волновался, от чего обильно потел, и старательно избегал встречи с глазами полковника
— Спасибо, Род, — произнес после долгой и неловкой паузы Макартур. — Мне импонирует ваша прямота, и со своей стороны лишь добавлю: в бюджетах армейских подразделений не предусмотрены расходы средств на прием и содержание гостей. Это я говорю для того, чтобы избежать в дальнейшем недоразумений.
Полковник остался на месте и, в знак благодарности за поддержку, небрежным жестом приподнял за полу свою шляпу.
"Сенатору досталось крепко", — с удовольствием подумал Том, которому Рубен не нравился, не столько своей внешностью раскормленного борова, сколько дурной славой человека, который постоянно требует внимания к своей персоне и лакомится дармовщиной, принимая ее как нечто само собой разумеющееся и обязательное, если это касается лично его.
— Это было небольшое отступление бытового характера, — продолжал Макартур, — а теперь перейдем к дальнейшему знакомству…
Он расцепил пальцы и указал на облако дыма, за которым пытался укрыться от порицательных взглядов виновник "небольшого отступления бытового характера".
Всем известный сенатор Клаус Рубен. Благодаря усилиям этого человека проект "Заря в небе" стал действительностью, и мы все скоро убедимся в его результатах. Рубен — глава "Сенатской комиссии по вопросам военных разработок". И я не советую вам расспрашивать сенатора об этих разработках, так как рискуете на всю жизнь опутать себя страшными тайнами. Не так ли, Клаус?
Сенатор пухлой рукой разогнал облако вокруг себя и беззвучно, единственный их всех, захохотал шутке генерала, похлопывая себя по объемистым бокам. Его рана была излечена — он попал в "первый кадр". Инцидент, благодаря Макартуру, был исчерпан.