- Что?! – он посмотрел на Ололу так, будто перед ним была гадюка. Ядовитая скользкая змея. И глаза такие же. Зеленые, злые.
Почему он раньше этого не замечал?! Шлюха всегда останется шлюхой, как сказал бы Алвар Гор. Ничто не отмоет грязи с ее тела, никакая расшитая золотыми гербами мантия не закроет цинизма и гнусной расчетливости.
- Уходи, - твердо сказал Дэстен.
- Значит, снова враги? – прищурилась Олола.
- Попытайся найти другой способ вернуть себе власть. Я в этом больше не участвую.
- Что ж… Может быть, ты откроешь мне дверь потайного хода, чтобы я не рисковала жизнью, используя транспортер?
- Пожалуй. Но я тут же ее закрою, не сомневайся. Снаружи.
- Жаль. Ты ведь все равно будешь думать обо мне. В твоем Нараборе так скучно, - вкрадчиво протянула Олола, став похожей на огромную кошку. Но когти спрятала и снова попыталась обольстить.
- Полагаю, развлечения, которое будет на днях, мне хватит надолго.
- Ты про суд над Шамиром? Ты уже решил, чью сторону примешь?
- Я за справедливость. Если свидетели обвинения будут достаточно убедительны, то я проголосую за казнь.
Олола покачала головой:
- Глупец. Тобой всегда было легко манипулировать. Начал твой дед, когда выторговал тебе титул и уговорил жениться на Нэше. Продолжилтвой обожаемый мэтр Леви, задуривший тебе голову идеей об отмене рабства и всеобщем равенстве. Ну а дальше уж я тобой занялась. И не смотри на меня так. Ты навсегда остался сиром Хотом, несмотря на грозный вид и громкий титул. Раз уж мы расстаемся, я тебе все скажу. У тебя есть совесть, Дэстен и своеобразные понятия о чести. Это замечательно, но не для короля. Потому и Раф тебя убрал из Игниса.
- Был еще Намир аль Хали, - хрипло сказал Дэстен. Потому что Олола была права.
- И чем тебя взял Намир? – удивилась она.
- Обещал оставить в покое мою мать. В обмен на мир в течение пяти солнц.
- И ты опять согласился! Знаешь что, любимый? Проводи меня. Я уже и сама поняла, что мне здесь больше делать нечего. Прощайте сир Хот.
… Дэстен с облегчением закрыл потайную дверь, когда вдовствующая императрица скрылась в подземном ходе. Ну, вот и все. На этот раз правитель Нарабора выстоял. Да и Олола не сдержалась, показала свое истинное лицо. Торговка с базара, а не грата. Теперь она торгует своей дочерью. Бедная Айла.
Оставшиеся до процесса луны Дэстен провел, общаясь со своими друзьями. Закатекасы, Готвиры… Вспоминали войну с Ранмиром, походы на Игнис и к Каменному мешку, где состоялась великая битва. Олола сьора Халларда больше не беспокоила.
События той ночи до граты Нэши дошли, а как иначе? Она прекрасно знала, что Олола приходила, и знала, сколько времени вдовствующая императрица пробыла в спальне у сьора Халларда. Явно мало для того, чтобы они вновь стали любовниками.
И глаза у Нэши засияли. Слух о том, как ее муж выставил за дверь эту шлюху Ололу пойдет гулять по императорскому дворцу. А из него по городу. Чернь разносит слухи подобно ветру. Простолюдины ведь так охочи до дворцовых сплетен. Особенно когда речь касается любовных похождений и измен.
Дэстен теперь каждый вечер получал от жены приглашение на ужин. Семейная жизнь налаживалась.
А вот Раф отца принять отказался. До него вообще теперь невозможно было достучаться.
Интересно, чем все закончится? Казнят Шамира или не казнят?
И роковой момент наступил. Всех высокородных, прибывших в Игнис, пригласили в зал, где по обычаю проходил Большой Совет. Но на этот раз огромный зал с мраморными белыми колоннами и золотыми императорскими вензелями по стенам и на всех предметах мебели стал местом показательного суда над одним из сьоров.
Глава 11
- Назовите ваше имя.
- А разве кто-то из присутствующих его не знает? – с издевкой спросил Шамир.
Он все еще не верил, что это всерьез. Здесь его Семья. Абсолютно с каждым Шамира связывают родственные узы, все были у него свадьбе. Имя назвать?! Щенок издевается?!
Высокородные сьоры по этикету стояли в присутствии императора, гратам позволено было сесть. Судей как таковых не было. За каждый Великий Дом принимал решение его сьор, остальные должны были подчиниться. Но имели право высказать свое мнение.
Рафаэл Тадрарт сидел на троне, возвышение почти в центре огромного зала было такого размера, что второй трон рядом не помещался. Поэтому императрица Эсмира сидела ниже. Мать императора вообще отказалась сесть. Она стояла прямо у ступеней, по левую руку от сына, со стороны сердца. Макушка Ололы находилась на уровне коленей Рафа.