— Не твои родственники?
— Точно нет. Только посмотри на них, они все рыжие.
Картинка сменилась. Наступила ночь, снимающий светил перед собой зажженным факелом, медленно продвигаясь вдоль берега озера. Перед ним мелькали кусты, поляна, расстеленный плед с недоеденной едой. В темноте было трудно что-то разобрать, но когда камера повернулась к воде, огонь осветил четыре плота, качающихся на воде. И тех, кто был к ним привязан. Трое мальчишек и мать, едва могли пошевелиться, смотря прямо в объектив.
Оператор стал поджигать их одного за другим, отталкивая палкой дальше в воду. Не нужно было слышать этого, чтобы к горлу подступила тошнота. Запись оборвалась, оставив их смотреть на стену еще пару мгновений. Лесли поежилась. Не в первый раз ей доводилось видеть жестокость, но это было отвратительно. Сама идея о том, чтобы снимать такое зверство, и называть запись столь безобидно.
Словно это была игра. Постановка.
— Не совсем то, что я ожидала, — отмерла Лесли, достав остальные пленки, — но насчет маньяка я была права. Подозреваю, что остальные с похожим содержанием.
— Он таскает за собой свое домашнее видео? Чертов извращуга, — Дин поморщился, — лучше б порно хранил, чем это.
Лесли невольно улыбнулась. Смотреть остальные записи ей хотелось меньше всего, и потому она взяла самую новую на вид, передавая охотнику. К сожалению, она уже догадывалась, что скрывается за «Ужин», и от того хотелось выйти из комнаты, но она осталась на месте, смотря на уже знакомую кухню чужими глазами.
Снимали куда скромнее, часть экрана закрывала тряпка. По кухне носились три девочки с темными косичками, танцуя вокруг хмурого брата хороводы. Родители были там же. Отец чинил раковину, пока мать накрывала на стол, смотря на своих детей с вымученной улыбкой. Она была смуглой женщиной, не больше сорока пяти, с тоской в глазах.
Хотелось закрыть, глаза, отвернуться и не видеть того, что будет дальше, но Лесли заставила себя смотреть, рассматривать каждый миллиметр изображения. Когда изображение мигнуло, она не дрогнула.
Семья лежала в гараже, уложенная вокруг нарисованного на полу символа, который она поспешила сфотографировать. Камера подбиралась настолько близко к ним, что можно было различить слезы на щеках, но они не пытались вырваться. Лежали смирно, покорно ожидая своей участи. Изображение мигнуло склейкой и вот уже в их рты были вставлены воронки. Оператор вливал разноцветную краску прямо в них, смакуя каждый кадр, лишь на мгновение оторвавшись от жертв.
— Стой! На паузу! — Лесли уставилась в изображение, поднявшись с кровати.
Мужчина тоже это увидел. Силуэт, едва заметный, раскрывающий бледное лицо без рта и носа всего на мгновение. Он стоял там, на месте преступления, но его глаза смотрели вовсе не туда. Не на умирающих, бьющихся в конвульсиях детей. На них. Вспышка света и тонкая простынь загорелась. Лесли бросилась её снимать, тушить, но изображение погасло. Дин открыл окно, впуская свежий воздух, взамен едкого дыма. Обугленная ткань лежала под ногами.
— Он действительно…
— Да, — Дин сложил проектор и пленки в коробку, — может это и есть наш клиент.
Лесли все еще чувствовала спиной этот взгляд с пленки. Но как? Ей не хотелось признавать это перед Винчестером, но ей определенно не хватало опыта. По её части были призраки, мелкая пакость, которой достаточно отрубить голову, но что делать в такой ситуации она не знала. У охотников часто бывает в первый раз всякая фигня. Она стояла и не могла понять, как действовать дальше, с чем проблем у Дина явно не было. Уверенность мужчины едва ли пошатнулась, словно такое происходило каждый день. Хотя если верить слухам о братьях, то именно такое с ними и случалось.
— Главное, есть фотка символа. С ним уже можно искать этого стремного мужика.
Она хотела ответить, но внизу раздались голоса. Время пролетело слишком быстро, настало время возвращение семьи. Они затолкали коробку под кровать, накрыв одеялом. Никто не должен был на неё наткнуться.
Внизу родители уже вовсю разгружали пакеты с покупками, мальчишки деловито помогали. Смотря на них Лесли казалось, что все абсолютно нормально, и ничего им не может угрожать. Помогая раскладывать покупки девушка незаметно положила в карман небольшой мешок соли. На всякий случай.
Общая суматоха передавалась всем присутствующим. Было решено наконец разобрать часть коробок, и привести в порядок гостиную, в которую невозможно было зайти без страха. Лукас и Маркус с энтузиазмом принялись разгребать завалы мусора в центре комнаты, вынося понемногу его на улицу, в приготовленные черные мешки. Хоть большую часть они и вывалили друг на друга.
Родители стали перебирать коробки, вытаскивая на божий свет привезенную утварь, обсуждая куда её девать. Лесли и Дин вооружились шпателями, сдирая старые, пожелтевшие обои, пополняя количество мусора.
— Думаю, мы успеем все очистить за сегодня, и поклеить новые обои, — воодушевлённо объявила мать, с умилением наблюдая, как охотники отдирали куски бумаги со стен, ворча себе под нос, когда на них сыпалась пыль.
— Конечно, — бубнила Лесли, оттягивая рвущийся кусок, — несколько дней этого ада мы уже не выдержим… Чтоб тебя!
На Лесли свалилась полоса, вместе с кусками штукатурки. Дин тут же принялся снимать с девушки мусор, не прекращая смеяться, за что получил тычок в живот. Она вся оказалась в пыли и грязи, в волосах застряла бумага. Лесли показала мужчине язык, и гордо продолжила очищать стены, не реагируя больше на чужой смех.
Пусть ситуация не располагала к веселью, и она корила себя за глупость и потраченное зря время, но Лесли не хотела, чтобы это заканчивалось. Она не хотела возвращаться мыслями записям на пленках, к тому, что все они были в опасности. Ей нравилось, как они подначивали друг друга, словно и правда были огромной дружной семьей. Рядом носились Марк с Лукасом, дурачась и строя друг другу рожицы.
Обои едва держались на стенах и поддавались легко, порой стоило их только дернуть, как те сразу отваливались. Стены под ними оказались целыми, готовыми к поклейке новых.
— Не так уж и плохо, — заявила она, когда они закончили сдирать обои, — они верят нашей легенде.
— Еще бы. Тяжело не поверить твоим влюблённым взглядам.
Лесли воскликнула и кинула в него комок пыльной бумаги, на что получала точно такой же в ответ. Как маленькие дети они закидывали друг друга мусором, поднимая пыль в воздухе, на что получили неодобрительное замечание от отца, и очередной умиленный взгляд матери, что разумеется, не слышала их разговора. Охотница была возмущена и готова сражаться до самого конца, хоть им и пришлось свернуть свою потасовку, запихнув все по пакетам.
Разрушать проще чем создать, и это касалось всего, и даже ремонта. Поклейку обоев Лесли запомнила надолго. Новое покрытие было симпатичным, пусть и явно устаревшим морально. Бордовые цветы на коричневом фоне. Она такие сочетания любила так же как и мать. В отличии от отца, что так и норовил вставить комментарии о полной безвкусице.
Время близилось к ночи и родители отправились на кухню, оставив заботы по поклейке на тех, кто помладше. Заниматься чем-то подобным никому из них еще не приходилось и от того, было решено делать как выходит. Комната была с невысокими потолками, что не могло не радовать Лесли, которую дружно поставили на стол, вручив губку и верх влажного рулона.
— Этот стол выдержит только тебя, — заявил Дин, нагло отлынивающий от работы, пока внизу мальчишки регулировали правильность укладки обоев.
— Он кого угодно выдержит! Даже десятерых! — не унималась Лесли, под хихиканье братьев.