— Это дети, — Лесли сжала челюсть, стараясь не показывать, как сильно болели бока, — Они хотели, чтобы Маркус сделал то же самое. Вот как он все проворачивал, просто брал детей.
Мужчина согласно кивнул.
— Из дома их выводить нельзя, но если это нечто уже знает, кто мы и что собираемся делать, то дело дрянь, — он сжал её плечо, давая понять, что все нормально, и не в первой бывать в таких ситуациях. Дин хотел, чтобы Лесли знала, что он рядом, но она это и так знала, готовая доверить свою жизнь в его руки. Даже больше. Она доверяла ему свою семью.
Спина все еще болела, и под пристальным взглядом, выпила несколько капсул сильного обезболивающего. Лесли не нужно было спрашивать, чтобы знать, что охотник недоволен её состоянием. Он следил за каждым её движением, за каждой неосторожной гримасой боли. О ней мало кто заботился последние годы, после смерти её наставницы и подруги, она избегала таких тесных контактов. Она не любила чужую жалость, чувствовать себя слабой больше, чем обычно.
Сказать, что все были на взводе, это значило ничего не сказать. Мать осушила залпом две рюмки коньяка, пока отец скрестив руки на груди, скептически просил еще раз пояснить что это было. Отпираться было глупо и опасно, и Маркус не унимался, наперебой рассказывая, как вот уже несколько ночей подряд его заставляли смотреть на убийства давно погибшие дети.
Лесли знала, что нужно вмешаться, но сама не знала, что сказать, и просто села на спинку дивана, напряженно думая. Рядом в кресле развалился Дин, соревнуясь с отцом в первенстве на самый скептический взгляд. Можно было даже почувствовать, как он напряженно думал, посматривая на дверные и оконные проемы. Сколько у них еще было времени? Мужчина часто бросал на Лесли обеспокоенные взгляды, каждый раз словно невзначай.
— Маркус, тебе уже не пять лет, прекрати списывать свои проделки на сверхъестественное!
Она все пыталась придумать, как преподнести все родителям. Так, чтобы они поняли, но не бросились бежать, в панике никого не слушая, как это часто делали обычные люди. Несмотря, на то, что родители всегда казались людьми более сдержанными, примерными, она знала, что они на самом деле обладают всеми человеческими недостатками.
— Почему вы мне не верите?! — впервые за прошедшую ночь мальчик был готов расплакаться.
Обида и гнев переполняли его, и она его понимала. И еще помнила видео, лицо призраков и их попытки переубедить. Брат был хорошим мальчишкой, образцовым младшим братом, но что с ним могло стать за пару ночей с неупокоенными? Он по несколько раз пересказал события прошлых ночей. Как мальчик в кепке приходил к нему, звал с собой поиграть, и познакомил с друзьями. Они были к нему добры, но заставляли смотреть на жуткие вещи.
Дин молчал, это решение было за ней, и никто еще не был в праве сделать это. Порой рассказать очередным несчастным жертвам о том, кто злодей, было просто. Вбегаешь в дом с оружием наперевес, быстро излагаешь информацию и выводишь на улицу. Обычно в это время монстр уже вовсю проявляет себя, а в голове никаких сомнений о чужой сломанной жизни. Очередное дело, с обезличенными спасенными. Сказать семье правду означало сделать их беззащитными, уязвимыми для страха. Жизнь больше не будет прежней.
— Лесли, — Дин склонил голову, намекая, что время не ждет и нужно срочно что-то предпринимать, — если ты не сделаешь это сейчас…
— Лесли тоже там была! — Маркус обернулся, смотря с надеждой, и её сердце дрогнуло, а кулаки сжались.
Она встала, морщась от боли, радуясь, что Винчестер не видел этого. По хорошему нужно было бы увести детей, но если Лукас ничего не знал и благополучно сидел в наушниках из которых легко можно было различить легкие попсовые мотивы, то Маркус был свидетелем. Единственным важным свидетелем, и без него не вышло бы разобраться.
Это был тот самый момент истины. Лесли глубоко вздохнула, готовясь сломать жизнь своим близким.
— Не прикрывайся другими, — отец едва держался, — из-за тебя все проснулись посреди ночи, нужно уметь нести ответственность…
— Пап, угомонись, он говорит правду, — Лесли старалась принять свой обычный вид охотницы, втолковывающей о мире паранормального, — и всем здесь нужно успокоиться.
Особенно ей.
— Не подыгрывай ему, — он устало потер переносицу, — дорогая уведи детей наверх, раз уже кто-то решил что-то сказать.
— Нет! — она воскликнула, бросившись к двери, закрывая проход, — никто не выйдет из комнаты.
На нее уставились родители, недовольные и озадаченные. Только здесь было безопасно, и то, без точных сведений долго это не продлится. Они все еще понятия не имели как бороться с этим демоном, и на что он на самом деле способен. Какие у него рамки, есть ли особые фетиши? Лесли сжала губы, борясь с нарастающей нервозностью.
— Объяснись.
Девушка посмотрела на Дина, он кивнул, безмолвно поддерживая. Она знала, что стоит только сказать, и он сделает все сам. Это был путь в никуда, и раз уже по другому было никак, то стоило поскорей двинуться вперед.
— Маркус говорит правду. Он видел то, что видел, и к сожалению, теперь вы все в опасности, — продолжая стоять в проеме, она была готова бороться с любым, кто бы решил пересечь соляные линии, — дом, который вы купили… в нем живет древний вавилонский демон, и его слуги призраки.
— Милая, давай ты успокоишься, — мама попыталась сгладить ситуацию, — мы все немного на взводе, но ничего такого не случилось. Это просто детский кошмар и обрушившаяся гнилая лестница.
— Нет, — она посмотрела на Маркуса, понимая, что жизнь его прежней не будет, в то время как Лукас все же смог уснуть и не слышал правды, — мне жаль, но все так. И времени на обсуждения нет.
— Лесли, — мама проигнорировала фыркнувшего отца, все еще пытаясь решить вопрос мирно, — ты начинаешь пугать.
Она не справлялась, а в глубине дома что-то щелкнуло. По телу прошла дрожь от сквозняка. Медленно, стараясь не выдавать своих действий, вытащила нож. Мама вскрикнула увидев оружие, но Лесли уже развернулась лицом в коридор, всматриваясь в темноту. За стеной, скрипнули доски лестницы и вновь загудел проектор.
— Это он, — Маркус испуганно замер, хватаясь за вскочившего Дина, — он здесь. Он знает.
На кухне послышалась возня, а после детский смех. На втором этаже что-то упало. Родители вздрогнули, мать прижала к себе сыновей. Стало холодно, за окном раздался собачий вой. Он все нарастал, и казалось, что за стенами целая стая разъярённых животных.
— Проектор, — неожиданно проворчал Винчестер, — где он был когда вы сюда переехали?
— Здесь ничего не было, — ответил отец, — боже, я звоню в полицию, — отец потянулся к телефону, и тот только пикнул, оказавшись полностью разряженным, — в дом кто-то пробрался.
— Боюсь, что нет, сэр, — Дин печально усмехнулся, — оно здесь уже было до вас.
Лесли разрывало от желания защитить семью, но она выпрямилась, и крутанув в руке нож, вгляделась в темноту дома. В размытых сумраком очертаниях стен, тени двигались неестественно, то отдаляясь, то приближаясь.
— Все отойдите от стен, в центр комнаты! — скомандовал Дин, сгоняя всех на ковер.
Отец скорее интуитивно помог сдвинуть туда же второе кресло, а потом встал как вкопанный. Его лицо побледнело, уголок губ дернулся. Лесли проследила за его взглядом, но там было лишь ненормально запотевшее окно. Дин вытащил остатки соли, рассыпав неровный круг вокруг семьи. По спине пробежал холодок, и изо рта вырвалось облачко пара.
— Там было… — голос отца дрогнул, и Лесли медленно отошла вглубь комнаты, ближе к ним, не прекращая всматриваться в дверной проем, — что это было?