Ведь Буров не зря спросил ее:
- Что, доктор, собираетесь нас покинуть?
- С чего вы взяли, Харитон Федорович? - с изумлением спросила Ольга.
- На днях главбух сообщил, что Юрий Савельевич категорически отказался переоформить договор...
- Этого быть не может! - краснея от стыда, сказала Ольга.
Буров пожал плечами:
- Тогда извините, доктор, видимо, главбух неверно меня информировал.
- Видимо, так, - сказала Ольга и спросила: - Что же это вы, Харитон Федорович, редко к нам заходите?
- Никогда, доктор... Лесу за зиму навалили целые горы, а теперь сплачиваем и сплавляем. Вот и днюем и ночуем на Бидями...
- Знаю, Харитон Федорович. Я своего супруга теперь редко вижу...
Харитон Федорович сказал сочувственно:
- И моя благоверная стала жаловаться. Однако ей, как вы знаете, не привыкать. Годы, можно сказать, ждала, Так что две-три недели, по-моему, не срок.
- А здоровье как? Сердце больше не беспокоит?
- Вроде ничего, - неуверенно сказал он.
- Курите поменьше, Харитон Федорович. - И добавила: - А главбух, видимо, что-то напутал. По крайней мере, мне Юрий Савельевич ничего такого не говорил.
- Ладно, выясню. - И, как бы извиняясь, разъяснил: - Директива из города спущена, чтобы всем переоформить договора.
Был уже час ночи, когда в дежурку пришел Алексей Берестов.
- Что это вам не спится, Алексей Константинович? - спросила Ольга добродушно.
- Читал, - сказал он.
- Что вы читали?
- "Анну Каренину"! Когда же вы с Юрием собираетесь в отпуск?
- Все покрыто туманом неизвестности! - уклончиво отшутилась Ольга.
- Почему так?
- А потому, что все смешалось в доме Облонских... - тихо засмеялась Ольга.
Он пожал плечами:
- По крайней мере я этого до сих пор не замечал. У вас с Юрием на зависть все чудесно.
- Да, Алешенька, уже смешалось! - сказала Ольга с затаенной грустью.
Ему стало приятно, что она впервые назвала его не по имени-отчеству, а доверительно-ласково Алешенькой, и он с благодарностью посмотрел на нее.
- Вот, - показала она на стопку общих тетрадей, - думала, в них вся моя будущая жизнь, а оказалось...
- Вы это о чем? - спросил он удивленно.
- Просто так... взгрустнулось...
Но он понял, что она говорит совершенно не то, что думает, и произнес участливо:
- Ольга Игнатьевна, как коллеге вашему, наконец просто как товарищу, говорите, что у вас вдруг случилось?
По ее лицу пробежала кривая улыбка:
- Ну, какая я, Алешенька, коллега? Я просто самая обыкновенная русская баба, мужняя жена, мать...
- Ольга Игнатьевна, как вы смеете так о себе говорить? - возмутился Берестов. - Все наши выпускники стремились попасть в Агур. А счастье работать с вами, как видите, выпало мне.
Ольга прервала его:
- Не надо, Алексей Константинович, расхваливать! А тот журналист, что приезжал сюда, слишком преувеличил мои заслуги. Они это умеют делать! Когда пришла газета с очерком и моей фотографией, я два дня не выходила из дому от стыда. Тоже отыскал героиню! Хоть бы фотографию не поместил, а то орочи вырезали ее из газеты и на стенах у себя наклеили...
- Это, Ольга Игнатьевна, из уважения к вам. Они горды, что их мамка-доктор прославилась на весь край.
- И откуда этот журналист взял, что в районе моим именем названы одиннадцать новорожденных девочек, когда их всего семь?
- Ошибка невелика, будет и одиннадцать, - засмеялся Берестов.
Она сердито посмотрела на него. Он закурил. Ольга тоже потянулась за папиросой.
- Алексей Константинович, если мы с Юрой поедем в отпуск, вы тут без меня справитесь? - спросила она вдруг.
- Ведь было время, когда вы в гораздо худших условиях одна справлялись. Конечно, справлюсь!
- Тогда работы было в три раза меньше, а нынче ведь у нас целый район!
- Справлюсь, можете со спокойной душой ехать. Теперь у нас в больнице не одна Фрося, но и Катя Щеглова.
- Да, Катюша молодец, способная девушка, - оживилась Ольга. - Она ведь мечтает стать врачом.
- Что, Катя - приемная дочь Щегловых?
- Да, она сиротка из рода Бяпалинка. Отец ее утонул в море, мать умерла от сердечного приступа. Сергей Терентьевич привез ее из Онгохты, удочерил. - И, посмотрев на Берестова, призналась: - Очень хочется съездить в Ленинград, но какое-то странное предчувствие останавливает! Она уж чуть было не рассказала ему о "пальмах и кактусах", но сдержалась.
- Ничего, пришлют оборудование для новой больницы, я распоряжусь им наилучшим образом. Буду вам часто и подробно писать.
- Спасибо, Алексей Константинович! Ну а теперь идите спать, а я позанимаюсь.
2
Еще месяц назад, когда Ургалова пришла к Щеглову с полным списком медицинского оборудования для новой больницы, Сергей Терентьевич даже не стал просматривать его. Потеребив по обыкновению свои черные кустистые брови, он перевел глаза на настольный календарь, перелистал назад несколько листков и, найдя нужную запись, сказал:
- Ага! Вот оно! - и весело, с хитрецой улыбнулся.
Ольга полюбопытствовала:
- Что-нибудь интересное?
- Сейчас выясним! - и снял телефонную трубку. - Валя, это я говорю. Дай, родная, Турнин, Пименова. - И через минуту: - Егор Ильич, привет, брат, привет! Ну, как вы там без меня поживаете? Скучаете? Вот видишь, не хотел поехать со мной в Агур. Нет-нет, должность вакантная. Слушай, Егор Ильич, по старой дружбе, уступи нам путевочку в Институт усовершенствования врачей. Нет, ты ее мне перешли, а я в городе согласую. Да, еду на пленум. Поговоришь с Шейкиным? Когда узнает, что Щеглов просит, сразу откажет, подумает, что подвох! Ведь он ревнив, как молодой жених. Ну, конечно, для Ольги Игнатьевны. Ведь она у меня, скажу по секрету, кандидатскую пишет. Ага, заело! В районной больнице - да кандидат медицинских наук!
- Ну как не стыдно, Сергей Терентьевич! - обиженно прошептала Ольга, делая ему энергичные знаки руками, чтобы он не смел так говорить.
Но Щеглов, глядя на Ольгу, улыбался.
- Доживем, милый Егор Ильич, когда в наших глубинках будут работать и кандидаты, и доктора, и профессора. Доживем, чего там! Я, например, собираюсь! Ну как, договорились? Ладно, в городе согласую, не волнуйся. Ну, а на изюбра сходим с тобой? Лицензию? Достану! Одного изюбра нам на двоих хватит? Вот вернусь с пленума и поохотимся! Компания подберется. Доктор Берестов. А тот, что недавно приехал к нам. Охотник отменный, не хуже любого ороча. Ну, бывай, Егор Ильич! - он положил трубку, встал из-за стола, подошел к Ольге. - Считайте, доктор, порядок! - Но тут же, перехватив ее удивленный, немного даже испуганный взгляд, спросил: - Вы что, Ургалова?
- И откуда вы узнали, что у Пименова путевка в ГИДУВ?
- Чисто случайно! - и не стал объяснять. - Что, старается моя дочурка?
- Старается Катюша. Уже ездит по участку, делает перевязки, уколы.
- Ну, спасибо вам, Ольга Игнатьевна. Может быть, со временем из нее тоже выйдет врач. Годика два еще поработает у вас, а потом пускай едет в город. Я слышал, что для наших северян при мединституте открыто подготовительное отделение?
- Кажется, открыто. Надо у доктора Берестова спросить.
Засовывая записки, которые принесла Ольга Игнатьевна, в портфель, Щеглов бегло спросил:
- Значит, все учли?
- Даже с походом! - засмеялась Ольга. - Специально ездила к Аркадию Осиповичу, показывала ему.
- Ну, раз старик смотрел, будем считать - порядок!
Однако при всей своей упрямой настойчивости секретарю райкома не удалось перехватить путевку в Институт усовершенствования. Заведующий облздравом (и с этим согласились в обкоме партии) заявил, что Ургаловой еще не обязательно усовершенствоваться. Пусть едет в отпуск и улаживает вопрос с диссертацией. Есть врачи, которые по пятнадцать лет в таких глубинках живут, что света белого не видят. И тут же распорядился, чтобы путевку переслали в Чумикан некоему Елисееву.