«Здесь, в Арнштадте, исключительно сильное стремление послушать как можно больше хороших органистов побудило его однажды пешком отправиться в Любек, с тем чтобы услышать тамошнего знаменитого органиста церкви Святой Марии Дитриха Букстехуде. Он провёл там — не без пользы для себя — почти четверть года, после чего возвратился в Арнштадт».
Авторы говорят об «исключительно сильном стремлении», как раньше говорили о наслаждении, о музыкальной ненасытности юного Баха. Мы уже сталкивались с Дитрихом Букстехуде, говоря о Рейнкене и месте Гамбурга в музыкальном мире того времени. Для Баха он был более чем знакомым композитором: Иоганн Себастьян уже давно работал над произведениями Букстехуде, который наверняка был в его глазах неким художественным идеалом. Сам сын органиста, Букстехуде родился в 1637 году в Хельсингборге в Дании, а в Гамбурге получил место в церкви Святой Марии Эльсинорской, прежде чем стать в 1668 году органистом и Werkmeister (мастером) в любекской церкви Святой Марии. Не будь этого путешествия, не будь этой встречи, имевшей определяющее значение в жизни Баха, — знали бы мы сегодня этого великого мастера эпохи барокко? Мало его произведений дошло до нас, но сегодня вновь пробуждается интерес к его пьесам для органа, кантатам и потрясающему духовному циклу из семи кантат для четырёх голосов и инструментального ансамбля «Тело нашего Иисуса» («Membra Jesu Nostri») — о ранах Христа. Благодаря Филиппу Шпитте, великому биографу Баха, жившему в XIX веке, а также Ромену Роллану, о совершенно забытом музыканте вновь заговорили.
Жиль Кантагрель описывает его в прекрасном биографическом исследовании как пылко верующего лютеранина, способного на щедрость и дружбу, связанного с Рейнкеном дружескими и творческими узами. Испытывая влияние Северной Германии, то есть наследников Свелинка и Фробергера, тяготевшего к синтезу европейского искусства, а также Франции и Италии, он не замыкался исключительно на церковной музыке (Kirchenmusik) или только на органной. Его стиль, который может быть как монументальным, так и камерным, наложил глубокий отпечаток на современников, и Бах не был первым, кто захотел с ним познакомиться. Брунс, Гендель, Маттезон прежде него побывали у стареющего учителя. Его щедрость выражалась и в том, что он принимал у себя молодых — учеников, завершающих образование или желающих узнать все секреты композиции.
Отправившись в путь во второй половине октября 1705 года, Иоганн Себастьян шёл скорым шагом. Возможно, в конце осени ещё выдалось несколько погожих деньков, но он не хотел, чтобы зима застигла его в дороге. До Любека он добрался за 12 дней. Ганзейский город под сенью высоких колоколен уже утратил тогда блеск былых времён. Город купцов, банкиров и лавочников, он отступил в сторону, оттеснённый динамичным Гамбургом, и как будто погрузился в провинциальное оцепенение. Над ним уже витал призрак неизбежного упадка, который Томас Манн опишет несколько веков спустя в своём великом романе-эпопее «Будденброки». Тот же контраст в мире искусств: если в Гамбурге, как мы уже говорили, существовала опера, сочетавшая немецкий стиль с итальянским, то в Любеке развился особый вид вокального искусства — Abendmusiken (вечерние концерты).
Не сохранилось подробностей о пребывании Баха в Любеке, и кое-кто даже решил выдумать заново этот период, отталкиваясь от доступных сведений[14]. Где жил Иоганн Себастьян? Как строился его день? Приходилось ли ему музицировать, чтобы оплатить кров и стол? Как он впервые заговорил с Букстехуде? С почтительностью ученика или, наоборот, с пылкой дерзостью, которая, похоже, была ему свойственна? В самом деле, ему было уже больше двадцати лет, и молодой органист многое усвоил…
Представим его себе в нефе огромной церкви Святой Марии — обширном музыкальном королевстве Букстехуде, церкви с тремя органами. В глубине — большой барочный орган, обильно изукрашенный резьбой, на хорах — переносной, ещё один — в часовне северного поперечного нефа. Иоганн Себастьян задержался возле этого инструмента, чтобы полюбоваться изображением пляски смерти, способной пробудить в христианах задремавшую было веру, не без лукавства напоминая при этом о всеобщем равенстве перед смертью. Папа, епископы, князья, старики и младенцы — никто не вырвется из бешеного хоровода скелетов. Но разве это его интересует? Наверное, ему не терпится подняться на хоры или послушать импровизацию маэстро?
14
Немецкий романист Ганс Франк в 1953 году написал «Паломничество в Любек». В 2003 году вышла «Встреча в Любеке» Жиля Кантагреля, в 2010-м — пьеса Бернарда Да Коста «Magnificat».