Церковь с самых ранних времён вспоминает и воссоздаёт смерть Христа — в воспитательных целях. Вспомним средневековые мистерии на паперти соборов. Лютер не порвал с этой традицией, делающей акцент на спасении через крест: в лютеранских алтарях, где дают причастие, сохранилось распятие с двумя светильниками по бокам. Композиторы тоже внесли свою лепту: Генрих Шютц сочинил «Семь слов Христа на кресте», Дитрих Букстехуде — потрясающий цикл кантат «Тело нашего Иисуса» («Membra Jesus nostri»), призывая рассмотреть израненное тело Спасителя. Бах изобрёл не новый музыкальный жанр, а, вычленив всё самое лучшее, обогатил его. До него «Страсти» сочиняли Рейнхард Кайзер в Гамбурге и Бартольд Генрих Брокес (1680–1747), и Бах широко использовал их опыт; Телеман же исполнял свои «Страсти» более сорока шести раз…
Судя по источникам, Иоганн Себастьян Бах написал пять «Страстей», но до нас дошли только два цикла, подлинность которых не вызывает сомнений: «Страсти по Иоанну» и «Страсти по Матфею». Рукопись «Страстей по Марку» утрачена, а «Страсти по Луке», как единодушно утверждают музыковеды, не могли быть произведением кантора: это весьма посредственное сочинение.
Остановимся ненадолго на этих двух ораториях, великих произведениях, своей мощью и богатством внутреннего содержания наложивших неизгладимый отпечаток на западную культуру, выйдя за границы Германии и протестантства. У них есть и общие черты, и большие различия.
Начнём с привязки к евангельским рассказам, которые являются прежде всего уроками катехизиса, предназначенными для первых христиан. Литературная основа, однако, состоит не только из библейских текстов в переводе Мартина Лютера, но и из авторских хоралов и стихов. В первом сочинении Бах отталкивается от «Страстей» Брокеса, а во втором основывается на поэтических раздумьях своего друга Пикандера (под этим псевдонимом скрывается сборщик налога на напитки X. Ф. Ген-рици, написавший тексты ко множеству светских кантат).
Вторая общая черта заключается в образности «Страстей», которые, кстати, позднее послужат источником для вдохновения кинорежиссёров, например Пазолини, и даже хореографов. Вслед за барочной духовностью иезуитов, заключавшейся в том, чтобы воображать сцены из Евангелия, представляя их себе во всех подробностях, «Страсти» помогают нам увидеть различные картины. Читал ли Бах святого Игнатия Лойолу? Это маловероятно, но, во всяком случае, здесь он следует тому же побуждению: вот мы на Тайной вечере, в Гефсиманском саду среди плачущих учеников, на суде Пилата и перед синедрионом, идём по крестному пути на Голгофу, где Христос испустит дух.
Страстная пятница — один из редких моментов в христианском литургическом году, когда Евангелие читают на несколько голосов, что придаёт рассказу драматический объём и задаёт движение от последней трапезы и ареста Иисуса до его смерти.
«Страсти» по-прежнему трогают нас до глубины души, потому что в конечном счёте это сгусток человеческих чувств: страх Христа и его учеников перед грядущим, дружба и предательство — Иуды и Петра, грубость солдат и судей, избиения и пытки, ненависть толпы, воспроизведённая хором, надрывная сцена расставания у подножия креста, тоска Иисуса… Вокальное и инструментальное искусство Баха придаёт этому повествованию ни с чем не сравнимую выпуклость.
И последняя общая черта между двумя «Страстями»: Жиль Кантагрель проницательно подчёркивает их двойной временной план. В самом деле, Бах одержим понятием времени: в «Страстях» присутствует время, о котором рассказывает евангелист (его передают разные солисты и толпа), и время слушателей — здесь и сейчас, которое напрямую выражают хоры и лирические мелодии. Вспоминая о Страстях Господних, христиане задумываются о собственной жизни, их побуждают подражать Христу. В более широком смысле, отталкиваясь от исходного события, можно прожить спасение человечества, то есть каждого верующего, через смерть Иисуса. Некоторым образом каждый слушатель может отождествить себя с разными персонажами, чтобы поразмыслить, поставив себя в чрезвычайные обстоятельства.
Обоим произведениям свойственно и богатство средств. А теперь несколько слов о различиях.
Итак, для Страстной пятницы апреля 1724 года был выбран святой Иоанн. Это Евангелие, отмеченное греческой традицией и сильно отличающееся в богословском смысле от трёх других, поскольку делает акцент на логосе — Слове Божием, считают ориентированным на внутренний мир. Бах не боится использовать яркие эффекты, чтобы подчеркнуть драматизм, например, уже в увертюре создавая впечатление волн, неспокойных вод — крови, истёкшей из пробитых ладоней Христа. Относительно краткое (всего два часа), это произведение делится на две части — до и после проповеди, предназначено для шести солистов, хора и оркестра и сразу начинается с главного — ареста Христа: