— Папаня, пусть они сюда войдут! — послышался в квартире женский голос.
Морошников снова показался в дверях:
— Вот что, мастеровые. Хочет посмотреть на вас дочь моя, Раиса Ниловна. Пройдите в коридор и станьте за два шага от порога, а то пол мне своими сапожищами испортите.
Молотобойцы несмело вошли в квартиру. В ней было душно и жарко, как в бане. Отворилась одна из дверей. Алеша мельком заметил висевший на стене портрет в золоченой раме. На нем был изображен грузный курносый бородач, знакомый Алеше по серебряным полтинникам. Девица в розовом платье, такая же пухлая, как и ее отец, захохотала, увидя долговязого Антипа и широкоплечего, двумя головами ниже его, Алешу:
— Это который же хочет драться с Афанасием?
— Я! — отвечал Алеша.
— Ты?! — Девица снова затряслась от смеха. — Татьяна! — закричала она. — Иди-ка сюда, посмотри… Нет, это умора, папаня!
Алеша только крепко сжал челюсти. Антип растерянно переминался с ноги на ногу.
— Н-да-а, — протянул Морошников, крутя клок своей бороденки. — Зря ты, молодец, замахиваешься не по своему росту.
К барышне Морошниковой подошла синеглазая стройная девушка с шитьем в руках. Лицо у нее было такое грустное, что Алеше стало жаль ее.
— Вот, Татьяна, посмотри, кто собирается воевать с Афанасием.
Купчиха уже без смеха показала на Алешу. Девушка встретилась с горящим взглядом его и, опустив глаза, тихо сказала:
— Я не люблю драк, Раиса Ниловна.
— Да тебя, свет мой, и не заставляют любить, — отрезал Морошников и сердито повел бровью. Девушка покорно ушла в комнаты.
— Ну, будет, — заключил Морошников. — Подбирайте, ребята, с вашего завода таких, как вы. Через неделю дам знать…
Спускаясь по лестнице, Антип говорил:
— Чудливый купчина. Такому только потрафь — оденет с иголочки.
Алеша не отвечал. Он во все глаза смотрел на человека в порыжелом форменном пальто, который медленно поднимался по ступенькам им навстречу. Это пергаментное лицо с бакенбардами, как мочалка, и тяжелым, неподвижным взглядом показа лось Алеше знакомым.
Проходя мимо, неизвестный покосился на рабочих, и они невольно прижались к перилам, уступая ему дорогу. Алеша проводил его испуганным взглядом.
— Чего ты? — шепнул Антип. — Знакомый, что ли?
Алеша облизнул сухие губы.
— Нет… Я обознался…
На улице было морозно и ветрено. С мостовых подымалась сухая колючая пыль и била в лицо. На углу, у фонаря, Алеша услышал оклик. Их догоняла девушка, закутанная в шерстяной платок. Кузнецы узнали ее. Это была швея, которую они видели в доме Морошникова.
— Извините меня, — задыхаясь и почему-то тревожно оглядываясь, сказала она. — Я хотела вас предупредить… Афанасий страшно рассержен… Грозился…
— Кто рассержен? Афонька?! — воскликнул Антип.
— Он самый, — подтвердила девушка. — Он так и сказал Раисе Ниловне: у меня, мол, есть средства сломать им ребра раньше, чем они дождутся кулачного боя со мной.
— Да откуда это вы знаете? — дивился озадаченный Антип.
— Афанасий стоял в соседней комнате и все слышал…
Антип присвистнул.
Девушка опять оглянулась:
— Афанасий свой человек в доме Морошникова. Его покойный дядя когда-то вкладывал деньги в торговлю Нила Саввича. На ноги помог встать Морошниковым.
— А вы не родственница этого купца? — спросил Алеша, внимательно всматриваясь в ее раскрасневшееся лицо.
— Нет, что вы! Я портниха. Раиса Ниловна пригласила шить ей на дому венчальное платье.
— Тогда спасибо вам! — И Алеша протянул ей руку. — Алексей Бахчанов, а вас как по отчеству?..
— Меня зовут Таней, — сказала она и торопливо добавила: — Так вы не будете драться?
— Мы не боимся этого разбойника! — ответил Алеша. — Вы за нас не беспокойтесь.
Они пошли по улице втроем. Алеша стал весело рассказывать Тане про визит к Морошникову, подтрунивая над собой и Антипом и смешно передразнивая купца. Антип хохотал во все горло. Таня сдержанно улыбалась. Вдруг она спохватилась:
— Ведь я прошла свой дом.
— Где же он? — живо спросил Алеша.
— Вон там, — неопределенно кивнула она головой и побежала куда-то назад.
Алеша смотрел ей вслед, как завороженный, Антип прищелкнул языком:
— Ну девонька!
Вскоре Алеша встретил Таню на той же улице, где они расстались в первый раз. Таня куда-то спешила с узлом в руках. Было раннее сумрачное утро, еще горели фонари. Валил густой снег. Волосы и брови Тани казались седыми. И в этом гриме зимы еще милей показалось Алеше свежее, юное лицо девушки, ее грустно-ласковые глаза. Узнав его, она с улыбкой кивнула ему, как старому знакомому. Хотелось остановить ее, вступить в разговор, но на это не хватило ни смелости, ни времени: надо было спешить на работу. Но даже эта мимолетная и безмолвная встреча необычайно оживила его, и он весь день испытывал смутную радость.