— Любуйся. Гиацинтус ориенталис. Настоящий гарлемский гиацинт, троюродный братец нашего репчатого лука, а между тем какой изумительный нежный запах!
Наклонившись над лепестками, Бахчанов уловил тонкий аромат, что напомнило ему вечно цветущие сады Колхиды. А Кадушин, заговорив о своей былой оранжерее, горестно покачал головой:
— Погорелец я. Ведь там все спалили башибузуки Алиханова. Лекуневи теперь и на карте не будет значиться.
— Давай-ка, Нилыч, подумаем о твоем побеге. Вместе двинем на волю и вместе разыщем нашу семью.
Какой-то луч радости блеснул в добрых глазах Кадушина:
— Ты шутишь. В силах ли я двинуться в такую дорогу? Вот ты — другое дело. И пусть будет милостива к тебе судьба, Алексей Степанович, ты ведь столько испытал бед.
— Это так, Нилыч. А все же как с побегом?
Кадушин молчал.
— Зачахнешь ты тут в ссылке, Нилыч, не по твоему здоровью такой климат…
— Не по моему, Алеша. Но где взять силы?
— Найдутся. Даже маленькая птичка, выпущенная на волю, обретает в себе силы для огромных перелетов.
И он заговорил о Кавказе, его тепле, о ветрах свободы, о партизанском движении в непокоренных горах, все еще страшных царизму.
Кадушин, опустив голову, слушал эти слова.
— Подумай, дорогой Нилыч. Разве мы сдались? Разве мы отступились от солнца, от жизни, от борьбы? Разве палачам нашим жить, а нам заживо истлевать в этих бревенчатых гробах? Да никогда! Как это говорится в стихотворении Одоевского:
Кадушин в волнении покручивал бородку и смотрел куда-то в сторону.
А Бахчанов продолжал:
— Пробираясь сюда, я невольно вызывал в своей памяти названия твоих несравненных южных араукарий радиканс или араукарий консоме…
— Как ты сказал? — навострился Кадушин, и в его глазах, только что казавшихся грустными, блеснули огоньки веселого изумления.
— По-моему, араукария консоме, — уже не совсем уверенно повторил Бахчанов. Кадушин весь затрясся от неудержимого смеха:
— Кон… Консоме! А-ха-ха-а!..
— Может быть, я ошибся? Тогда поправлюсь. Не араукария консоме, а консоме грацилис…
Такая "поправка" только усилила веселость старого цветолюба. От смеха пенсне соскочило у него с носа и повисло на шнурке.
— Ты бы сказал: не консоме грацилис, а консоме и… пожарские котлеты!
Озадаченный вид Бахчанова еще больше развеселил Кадушина. Он покатывался от смеха.
— Цветы консоме! Ой, не могу! — повторял он, давясь и кашляя. — Да ведь консоме — это любимый бульон пресловутого есаула Чернецова! Ха-ха-ха…
Тут и Бахчанов не выдержал и захохотал. Вдосталь насмеявшись, они принялись с живостью перебирать подробности своего лекуневского бытия, обсуждать возможности разбивки сада где-нибудь в горах, "ближе к Черному морю". Размечтавшись, Кадушин намекнул на возможность устройства при саде конспиративной квартиры и новой динамитной мастерской. Не доверяя стенам, он принялся шепотом строить планы побега с наступлением весенних дней. Но, взглянув внимательно на странно умолкнувшего Бахчанова, понял, что его гость, уткнувшись подбородком в грудь, спит. Кадушин на цыпочках подошел к окну. В сплошном белесом мраке выла метель. "Куда я его пущу, в такую непогоду?" — подумал он, чувствуя, что уже не в состоянии расстаться с Бахчановым. Все, с чем приходилось до сих пор мириться, сразу вдруг опостылело. Бахчанов был тем человеком, с которого для Кадушина начиналось многое: и воля, и Лара, и благодатная южная весна, и самый смысл дальнейшего существования среди людей-буревестников. И Александр Нилович ужаснулся тому, что еще час назад был способен думать о какой-то позорной амнистии царя, когда есть гордая и благородная возможность самому добыть волю, может быть, этой же весной.
Стук в дверь прервал его раздумья. Он встал и приоткрыл ее. Старуха просунула косматую голову.
— А что, ваш гость заночует?
— Кто знает. Видишь, какая погода.
— Да мне что, соколик. А только сотский Ардальон Титыч поутру спросят, как, дескать, ссыльный, на месте ли? Али ночевал у него кто?
— Утро вечера мудренее, трава сена зеленее, хозяйка.
— Да оно-то понятно, соколик. Спокойной ночи…
Часа через три гость вдруг проснулся. Кадушин сидел на корточках возле печи и, шуруя раскаленные угли, ждал, когда можно будет закрыть трубу.