Леночку похоронили на сельском кладбище…
В ясное спокойное утро следующего дня Лара привела Бахчанова в этот заросший папоротником уголок сельского кладбища. Здесь, среди покривившихся от времени крестов, среди цветов, чуть колышущихся от ветерка, была могила маленькой Елены. Вокруг порхали бабочки, пели птицы. За дорогой тянулись виноградники: крестьянки подвязывали виноградные лозы. Еще дальше сверкала извилистой лентой река, а на горизонте синели цепи высоких задумчивых гор.
На могильном холмике из-под свеженасыпанной земли уже пробивались первые зеленые былинки. Бахчанов склонился над ними. И он, твердый, закаленный человек, не раз смотревший в глаза любой опасности и даже самой смерти, не удержался от слез.
— Вот и нет Леночки. Убита она нашим врагом, — пробормотал он, приглаживая рукой могилу, и умолк, не в силах закончить фразы.
— Не ропщешь ли ты на меня? — тихо, со скорбью спросила молодая женщина. — Ведь я, вероятно, виновата, что не смогла уберечь нашу девочку…
Он обнял ее за плечи:
— Нет, родная, нет. Ты ни в чем не виновата. Не думай об этом.
Лара глубоко вздохнула.
— Когда ты так говоришь, Алешенька, я начинаю верить, что мы вновь увидим праздник жизни. Ведь не проклята же я судьбой.
— Нет, нет, не отчаивайся, Ларуша. Делили мы с тобой радость, поделим теперь и горе.
Молодая женщина посмотрела ему в глаза, печальные и любящие, и дрогнувшим голосом сказала:
— Все с тобой разделю, и знай: только смерть сможет оторвать меня от тебя…
Слезы потекли по ее впавшим щекам…
Солнце, соскользнув с высокой горы Циви-Тура, покидало зенит, а они всё сидели у холмика, перебирая воспоминания, радостные и грустные, черпая друг у друга бодрость, силу, надежды. Смуглые люди, работающие на винограднике, кто с любопытством, а кто с оттенком грубоватой крестьянской насмешливости поглядывали на странную пару. Она — красивая молодая женщина, прекрасная даже в своих слезах, не похожая на крестьянку, хотя и была одета в простое ситцевое платье, и он — рослый, сильный, с мужественным взглядом, одетый в поношенный пиджак с протершимися локтями, невольно обращали на себя внимание любопытных.
— Знаешь, Лара, — сказал Бахчанов, — нам лучше сегодня же покинуть это селение.
— Я тоже об этом подумала. Мне ведь все здесь напоминает о пережитом.
— Однако куда же мы поедем? У нас с тобой нет никаких средств. Разве дядя что-нибудь придумал?
— Придумал. Он понес свои часы мельнику. Только не знаю, что выйдет из этого…
Солнце еще сильно палило. Крестьяне ушли, вероятно, полдничать. В раскаленном воздухе гудели шмели и пчелы. Бахчанов со своей подругой все еще не имели сил покинуть дорогой их сердцу могильный холмик. Так, бывало, они любили сидеть над колыбелькой играющего в ней ребенка.
Наконец они встали, потрясенные необходимостью навсегда расстаться с этим уголком земли. Едва они сделали несколько шагов, как Лара разрыдалась и снова вернулась к немому холмику. Терзаясь от душевной боли, Бахчанов пошел за ней и предложил еще посидеть. Крестьяне, вернувшиеся на виноградник, удивились, увидев их по-прежнему возле могилы…
Солнце уже садилось. Его последние радостные лучи трепетали на вершинах Главного хребта. Тени от гор растянулись на всю ширину долины, погружая ее притихшие сады в траур первых сумерек. Потянуло вечерней прохладой. Бахчанов предложил побродить немного и вернуться к дому. Лара сделала над собой усилие и поднялась.
Бахчанов взял ее под руку и медленно повел от могильного холмика. Молодая женщина все время оборачивалась, и слезы блестели на ее ресницах. Он ободрял ее, бормотал ласковые слова, прижимал ее ладони к своим губам и потихоньку уводил все дальше и дальше от кладбищенского уголка. И когда они прошли за ограду кладбища, она вдруг остановилась, грустная, покорная, и тихо сказала:
— Теперь идем домой, Алешенька.
— Домой? — совсем машинально переспросил он и печально улыбнулся: — Да где же тот дом?
Они стояли на пустынной, бесконечно тянувшейся дороге, местами обозначенной одинокими вязами.
— Да, ты прав, — согласилась Лара. — У нас нет дома. У нас есть только одна дорога.
Когда они приблизились к дому, где Лара нашла временное убежище, то заметили у крыльца каких-то спешенных всадников. У них за плечами виднелись дула винтовок.