Меня выручил Митька. Он постучал в крайнее окно.
Митька всегда чувствовал какую-то робость при встрече с мамой: знал, что она не очень одобряет нашу дружбу, и поэтому избегал встреч с нею.
Я кинулся к окну и, увидев Митьку, закричал:
— Иди в хату!
Он закрутил головой, проговорил:
— Выдь сюда, — и стал за стену.
— Митька зовет, — сказал я маме.
Она подошла к окну, постучала и, когда показался Митька, громко позвала его:
— Иди в комнату, что же ты там стоишь?
Голос у мамы был ласковый, дружелюбный, я даже удивился, и мне очень захотелось, чтобы он вошел в дом. Но Митька упрямился, пришлось выйти.
— Чего же ты вчера струсил? — спросил он.
— Там не струсишь! Если б наган был, думаешь, убежал бы? Одного, другого застрелил бы, руки Егору Ивановичу развязал, а они винтовки у убитых схватили б и давай бить фашистов!
Митька слушал внимательно, мой план ему нравился, и он проговорил:
— Конечно, с наганом можно было их освободить. Да где ты его возьмешь? Я уже и сам об этом думал. — Митька распахнул полу пальто и достал длинную медную трубку. — Я ходил на станцию за депо, там железа разного много, еле нашел.
— А что с ней делать?
— Эх, чудак человек! Что делать? Поджигалка, знаешь, какая будет? Настоящая винтовка!
Поджигалкой у нас звали самопалы, потому что для выстрела заряд в трубке «поджигали» спичками.
Поджигалка! Какой молодец Митька! А я-то не додумался. Хорошая трубка, побольше серы, нарубить из проволоки дроби — и можно немцев бить за мое почтение!
— Да из такой трубки две выйдет!
— Не годится, — отверг мое предложение Митька. — Надо длинный ствол, чтоб издалека можно было бить. Думаешь, к коменданту подпустят близко?
— Старосту — тоже.
— Старосту — потом. Сначала коменданта.
— А Никитина-гада? Того надо тоже в первую очередь, чтоб не выдавал.
— Да, Никитина, пожалуй, надо тоже в первую очередь, — согласился Митька.
— Ну вот! Что ж ты всех сам будешь стрелять, а я?
— Найдем еще трубку, сделаем.
Найдем! Легко сказать — найдем, а где и когда? Сам ведь еле нашел. И зачем ему такая длинная?
— Мить, давай две сделаем, — просил я его.
— Ну что ты пристал? Две, две… А куда они будут годиться? Воробьев в саду пугать?
— Да она ж вон какая длинная. А еще ручку приделаешь — совсем огромная будет. Под полой и не спрячешь. На виду будешь ее носить, что ли?
Митька посмотрел на трубку, прикинул, как будет выглядеть в готовом виде, согласился.
— Пожалуй, верно…
— А две как раз хорошие будут, — продолжал я.
— Да ладно тебе, не тарахти, — оборвал меня Митька: ему было обидно, что нельзя сделать поджигалку с таким длинным стволом. — А распилить чем?
Распилить действительно было нечем. Зубилом разрубить — не годится, трубка сплющится. А у нее и без того оба конца подпорчены. Нужна пилка. Но где ее взять?
Мы перерыли все металлическое старье, которое валялось у нас в сарае, весь инструмент, какой был у Митькиного отца, — нигде не нашли даже заржавленного куска пилки. Попробовали обыкновенной ножовкой — ничего не получилось, сломали два зуба, бросили. Оставалось одно — попросить у Гришаки, у того наверняка есть. Но как просить, вдруг заинтересуется, для чего нам пилка? Дело другое — обыкновенная пила, сказал, распилить доску, и все. А тут железо, может догадаться.
— Надо у Дундука выменять на голубей, — сказал Митька.
— На голубей? — удивился я, что Митька, который за голубя готов был отдать собственную голову, теперь соглашался променять его на пилку.
— А что? — спросил он. — Голубем, брат, коменданта не убьешь, а их все равно фрицы поедят: ведь не будешь все время держать голубей взаперти, — и добавил: — Думаешь, я ему хорошего дам? У меня там дикарь есть, подсунем ему…
Но и здесь была трудность: как помириться с Федей? Можно было всем этим пренебречь и пойти к ним как ни в чем не бывало, если бы не Гришака: ведь он теперь сотский, староста на сто дворов, и ясно, что обязанности свои будет выполнять добросовестно. Не хотелось попадаться ему на глаза. Но делать нечего, и мы решили, что я должен напустить на себя совсем безобидный вид и пойти к Гришакиным попросить у бабки Марины немного соды, будто для мамы. Тем более, что после драки с Дундуком бабка приходила к нам и ничего не вспоминала. Вполне возможно, что они все уже и забыли. А просьба дать соды не вызовет никаких подозрений: раньше соседи часто брали взаймы друг у друга то соли, то соды, то спичек, и в этом не было ничего особенного. Заодно попробую выманить на улицу Федю.