Мог и пошутить на тему своих преклонных лет. Виктор Степанович Черномырдин рассказывает такую историю: «На 85-летие Патона я пришел поздравить юбиляра. Когда зашел в кабинет, тот разговаривал по телефону с Николаем Константиновичем. „Вот, — говорит, — пришел Виктор Степанович!“ Байбаков пригласил меня к телефону. „Ты там скажи этому мальчишке…“ — начал он. „Какому мальчишке?“ — удивился я. „Патону, кому же еще! — объяснил Николай Константинович. — Что они там на Украине куролесят?“ С юмором был, еще с каким».
Он держался, стойко переносил проблемы со здоровьем… Вот всегда любил поесть! А тут… Внучка Маша вспоминает, как они определялись с новым меню: котлеты да протертые супы — теперь это все, что он мог себе позволить. Ну и обязательно 100 граммов — это святое! Был у Николая Константиновича и народный рецепт — чай с цикорием и медом. Байбаков считал этот напиток очень целебным, пил много лет подряд.
Но силы его оставляли… Незадолго до своей кончины Николай Константинович сломал ногу. Его положили в Центральную клиническую больницу. Отношение к старикам — известное: такие годы, что мы можем сделать? Сын Сергей устроил настоящий переполох. Появились массажисты, назначили лечебную физкультуру. «Как он мужественно боролся с болезнью! — говорит Сергей Николаевич. — В то время надо было видеть его глаза. Напряжение мышц до тряски и холодный пот с лица. Но поднялся! Вот что значит сила воли!»
Любимое дело, общественная работа, помощь людям… В последние годы он много размышлял и о судьбе своей страны. Писал об этом в книгах, говорил в интервью. В чем же была суть его взглядов?
Прежде всего, в центре всех убеждений Н. К. Байбакова стояло крепкое могучее государство. Он был уверен: многомиллионная многонациональная страна, лишенная вековых традиций институтов гражданского общества, не может иначе. Не «снизу», а «сверху» путь России. И как бы нам ни хотелось иного, такова реальность, по крайней мере, на ближайшую перспективу…
В политическом отношении Николай Константинович отстаивал необходимость, как говорится, «сильной руки». Демократия или что-то другое — не суть вопроса. У людей во власти должны быть порядок, дисциплина, ответственность. Он тяжело переживал то, что происходило в стране в 1990-е годы. Упадок везде и во всем, всесилие чиновников, разгул преступности. Когда к власти пришел В. В. Путин, Н. К. Байбаков не без надежды следил за его первыми шагами. Вот она, сильная рука!
А что же в экономической сфере? Николай Константинович был убежден: оптимальный вариант — многоукладная экономика, сочетающая централизованное управление и рынок. Он категорически не принимал формы и методы рыночных реформ, которые были проведены в нашей стране на исходе XX столетия. «Неоправданно резкий, обвальный переход к рыночным отношениям, — говорил он в одном из своих последних интервью, — сопровождался произвольным и губительным сворачиванием централизованного управления. Был предпринят неподготовленный рывок к „самодвижущейся“ рыночной стихии. При этом наши реформаторы ссылались на зарубежный опыт. Но ведь к современному рынку страны Запада шли многие десятилетия, у нас же рубанули по живому». Гораздо более интересным и полезным в этом отношении представлялся Николаю Константиновичу пример Китайской Народной Республики.
Когда-то, еще в начале 1980-х годов, китайцы приезжали в Москву советоваться и перенимать опыт у председателя Госплана СССР. Около месяца они встречались с нашими специалистами, при этом их особенно интересовали косыгинские реформы. Не без горечи Байбаков и его команда рассказывали коллегам из Китая о том, что получилось, какие были трудности, в чем они видели перспективу… А потом много лет спустя поражались: радикальные преобразования в народном хозяйстве, без слома политической системы, без катастрофических последствий для населения, с успешным сочетанием государственного планирования и рыночной технологии — это не миф, это реальность, только, к сожалению, не наша… «Теперь нам пора учиться у китайцев», — призывал Николай Константинович.