До шести часов утра пятнадцать минут. Подхожу к покинутому ночью зданию. Окно по-прежнему открыто, под ним красуются оставленные мною следы. Цепляюсь за подоконник и осторожно заглядываю. Противогаз как оставил, так и лежит. Прислушиваюсь – храпа за дверью нет. Очень осторожно заползаю внутрь. Только-только сел к радиоприемнику и надел наушники, выходит подполковник.
– Всё нормально?
– Так точно, товарищ подполковник! – сняв наушники и подскочив, бодро отвечаю.
– Журнал заполнили, товарищ курсант?
– Сейчас заполню.
– Заполняйте быстрее, мне нужно идти на доклад.
От меня разит недавней любовью, вонючим илом и яблоками. Наспех вписываю придуманное в пустые графы, при этом чувствуя, как комната все гуще заполнятся Любкиным запахом. «Быстрей бы в душ» – живу одной мыслью.
Боженька милосерден безнравственной выходке – ни патруль не подослал, и особого сигнала не передавали.
Февраль 1985 год.
Почти полгода в первой должности. Не вылезаю из нарядов, отчего сознанием день зачастую путается с ночью. Питаюсь, как придется, сплю на чём и где попало. От руководства всех уровней кому я на глазах одни взыскания. От тех, кто постарше выслугой – насмешки вслед. Оказавшись в недолгой компании любой разговор начинается вопросом: – «Что, задрочили?», словно другого спросить нельзя. Всё курсантское содрано, как с апельсина кожура. Забыл приятную терпкость «Каберне», липкий аромат «Солнца в бокале», странный цвет с какими-то бурыми у низа хлопьями «Алжирского». Про легкие напитки: «Старый замок», «Черный доктор», «Алиготе», «Кагор» и «Спотыкач» вообще промолчу. Пью, как все – исключительно «огненную воду». Остальной алкоголь здесь поднимается на смех.
Офицеры части разделены в несколько кругов, которых границы четки. Кто при штабе все имеют партбилет, все заносчивы и высокомерны – белая кость. Не блещут начитанностью и правильностью построения речи, но при любом обращении ведут себя так, будто знают что-то особенное, чего тебе не дано знать. Наградные планки и погоны на их кителях новёхонькие и непременно с жесткою вставкой. Известно, что пьют. Но в расположении части грешат этим только в праздники и прилагают усилия к незаметности. Разговоры меж ними – тайна покрытая мраком. Их увидишь только утром на разводе подразделений. Куда потом они деваются на целый день непонятно. Даже сравнил их с привидениями. Всегда гладко выбриты и пользуются парфюмом от пяти рублей, а если образуется кружок курильщиков, то всегда один эффектно достанет перед собравшимися пачку "Marlboro" или "Kent". У большинства штабистов отчего то в моде совершенная дрянь – выращивать до невообразимых размеров ноготь на мизинце. Что они хотят этим обнаружить мне не понятно. А еще элита. Я их презираю.