Стеснение не позволило Наташе в этот вечер надеть украшение, но впоследствии кулон всегда был на ней, и я мог удовлетвориться её довольством от подарка, потому как мои глаза не находили более на её шее православного крестика.
Октябрь 1983 год. Надя.
Что касается моего характера, предвзятость к любому проявлению жизни во мне находит мало отражения, равно и любое загадывание наперёд. Мой принцип существования заключен всего в два, но ёмких слова – как покатит. В этот раз октябрь выдался настолько хорошими погодами, что оказавшись в парке можно было видеть в некоторых уголках его болдинскую осень. У ворот частных подворий заголубели сентябринки и кое-где можно заметить свисающую со столба покрытую пылью тощую гроздь черного винограда. Деревья оделись в золото, редкие клены полыхнули кострами, а трава оставалась зеленой и в клумбах буйствовали цветы, особенно выпячивая разноцветье астр. Воздух стал прозрачен, а небо, наконец, проявило над головами чистую лазурь в редких по горизонту облаках.
Перед началом семестра одну из рот батальона расформировали. По мнению командиров состояние воинской дисциплины уже не поддавалось никакой критике, потому и приняли этакое каверзное решение. Хотя, на мой взгляд, когда я поближе познакомился с шантропой из-за которой всё и началось, их нарушения в сравнении с тем, что выдавал на гора я казались невинными детскими шалостями. Беда проказников заключалась лишь в патологическом упрямстве, схожем с коровьей тупостью стада, бредущего поперек оживленной трассы. Если для меня самовольная отлучка представляла выверенную операцию, где было предусмотрено множество мелочей способствовавших всячески скрыть отсутствие или, по крайней мере, умалить вес нарушения, то эти обормоты перелазили через забор не считаясь ни с чем и с настырностью свойственною идиотам из дурдома.
Тем не менее, впервые за всю историю училища расформирование состоялось. Личный состав батальона бесталанно перетасовали. Взамен бывшей была создана сборная рота, одному из взводов которой вверили мою персону для перевоспитания. Сентябрь прошел довольно тихо. Курсанты осваивались в новых коллективах – устанавливалась негласная иерархия.
В ноябрьские праздники училище всегда принимало участие в параде, который проводился в Ростове-на-Дону. За месяц до важного политического мероприятия из курсантских батальонов сформировали парадные коробки, и училище впало в ту пору, когда все свободное время от занятий протекало на плацу в изнурительных тренировках, потому неведомо как образовавшийся просвет многих свихнул с ума. Не минул этой участи и я.
Выдался случайный выходной, которого никак не должно было быть. Подъем и завтрак прошли в штатном режиме. Ничего не предвещало беды. Часов в одиннадцать до полудня подходит ко мне Ж… Мы знакомы ещё очень мало; так, изредка перекинемся нейтральными фразами и всё. А тут это деятель подваливает с предложением смыться в самоволку: – Нет желания пойти на свадьбу? в три часа надо быть на месте, побухаем. – «Кто женится?» – «Да так, слегка знакомые». – «Родня или пятая вода на седьмом киселе?» – «В общем-то, где то так». – «Идти куда? далеко?» – «Нет, спустимся с Бирючего кута и там, в частном секторе событие и празднуется». – «Чё дарить будем?» – «На букет наскребём?» – «Да уж как ни будь» – «Ну и всё, по рукам?» – «По рукам». – «Тогда встречаемся в половину третьего за казармой у дыры в заборе». – «Ладно».
Начало четвертого. Владелец имени Ж… принадлежал к той трагической касте, которая никогда не думает и тем более «ни в жисть» не потратится на разработку даже простецкого плана, потому было и направил свои стопы в парк, что разбит напротив училища. Я, разумно полагая что в аллеях может находиться патруль, взял командование операцией на себя, кардинально изменив предложенный Ж… маршрут, и повел собутыльника малопривлекательными извилистыми проулками. Через пятнадцать минут к означенному пункту добрались без происшествий.
Ухоженный дворик. По всему веселие уже в разгаре. У калитки из почерневшего штакетника разношерстная толпа, в которой наблюдается много подвыпивших. Ж… проникает внутрь и надолго исчезает. Подобно клоуну, стою с двумя букетиками, предлагающими взору сочную желтую палитру. Жду коллегу по мероприятию и по мере течения времени теряю в настроении. Наконец вижу благообразную рожу товарища увязшую в счастливой улыбке. – «Тут много лишних понапришло,– говорит,– но всё нормально, идём». И тянет меня за руку в калитку. Заходим. Передаем цветы жениху с невестой, которые посредством десятка рук уплывают по назначению. Нас усаживают за стол, изображающий букву «Т». В убранстве стола многое в тарелках съедено и ещё более, где блюдо кем-то начато. Грохочет безвкусная музыка, приглашенные ведут себя в строгом соответствии усредненным свадебным обрядам. Перед нами появляются гранёные стаканы. Разливая на стол, нетвердая рука наливает водки по края. Я отодвигаю подальше холодец, потому как там наверняка свиная голова, чего я не терплю, а взамен придвигаю миску с солеными огурцами и картофель с котлетою в крошке. Ж… встаёт и произносит витиеватый туманный тост, желая новобрачным полной сумы. Сочетающимися оказываются: заметно потрепанная жизнью невеста с рыжими космами и в стельку пьяный жених годами пятью старше и так же переживший уже не одну женитьбу.