– Мне далеко – её проверка на вшивость и, видимо, цель раззадорить смельчака.
– Такси-и, такси-и-и! – я, метнувшись от неё к веренице бомбил, – свободен?
– Та сидайте ради Бога, нэ стэсняйтеся. Лошадёнка к вашим услугам, – радушно улыбчивый тип с неопределенными чертами лица.
– Я…, тут ещё дама, мы щас, айн момент, – и уже к ней – прошу, карета подана! – а про себя – даже если обломлюсь ничего страшного, хоть просто с бабой поболтаю .
– Та нам хоть с самим чертом. Ох! святы, святы, простить мои прегрешения тяжкие! шо вы тамо мечетесь, як угорелый? не сумневайтеся та волокить вже её сюды быстрее, бо ще передумае, горюшка не обэрётеся, – в спину мне водила.
– Во гад, – думаю, – сейчас всё испортит пошляк.
Но пронесло. Женщина покорно устраивается на заднем сидении.
– Привыкшие они тут к такому обращению что ли? – про себя и влезаю в авто, соседясь к ней.
Едем минут пять. Разговор ни о чем. Водила весельчак и острослов. Смешит на всю катушку. Я стараюсь не отстать в упражнении третьесортной словесностью. В одну из возникших пауз внезапно слепляемся с попутчицей в поцелуе. Застыли надолго. Извозчик деликатно замолчал…
Приехали к указанному адресу. Незнакомый микрорайон. В ряд несколько типовых девятиэтажек. Наша третья слева. Дребезжит лифт; мы в поцелуе. Вваливаемся в квартиру. На пол летят фуражка и шинель, затем её куртка и цветистый шарфик. В порыве нетерпеливой страсти валимся прямо в коридоре. Не предохраняясь, дважды впадаем в неистовство. Не знал, что о палас можно в кровь сбить колени и локоть правой руки…
Пять утра. Пьем чай в кухне. Я одет на скорую руку и ещё пьян, она в байковом халате на голое тело. За окном стук дождя и непроглядная темень. Шинель и фуражка по-прежнему на полу.
– Тебе пора, муж может прийти.
– А где он?
– На службе, в наряде. Он старший лейтенант, – она подводит меня к кладовке; на вешале покоится парадная шинель, на золотистом погоне мерцают бронзой три звезды.
Одеваюсь. Прощальный поцелуй. Не отлипаю от её губ и одной рукой долго мну грудь в слабой надежде.
– Нет, нет. Иди. Скоро муж припрётся, я знаю.
Жаль, но ухожу. Уже, будучи в лифте, оправляю форму. Спустя десять минут выбираюсь из лабиринта бетонных свечек к трассе на окраину. Недолго думая, останавливаю случайный «Икарус». Пассажиры спят, автобус междугородний. Как ни странно, останавливается
– На Парашютную. Знаете, где это? – говорю водителю и сую ему юбилейный рубль.
– Надо круг давать, – и увидев счастливую мою морду, – поехали! только расскажешь, страсть люблю всякое такое.
Я со всеми подробностями излагаю слушателю минувшее любовное приключение. Он изредка восклицает: – прям в такси целовались?…; в лифту зажал, ха-ха-ха… ; прямо на полу у неё в коридоре…; стёр коленки, га-га-гой-е-е…, а дверь хоть закрыли, ха-ха-ха?…
– Звать-то как её? – спрашивает по завершении пересказа.
– Опачки, не знаю. Я как-то и не спросил, – и оба долго ржём в голос, напрочь забыв о спящих в салоне…
Неинтересное.
– Помилуйте! – воскликнете вы, – к чему автору укладывать в строки неинтересное?
И совершенно правы. Только есть маленькое «но», которое хоть и внесет некоторую сумятицу в течение мыслей посягнувшего читать эти записки, но в значительной мере не обескуражит оного и особого вреда этим ему не станет. Ведь всплеск ваших эмоций относится, заметьте, к автору, что и засвидетельствовано самим восклицанием. Я же именоваться автором имею права очень относительные, ибо предложенное мною повествование более похоже на невыразительные черновые наброски, нежели имеет статус высокого произведения. И это несмотря на то, что из насмешки я именую представленную взору читателя низкопробную хронику романом.
Теперь за состоявшимся объяснением мы можем спокойно отнести дальнейшее изложение несколько в сторону. Касаться общеизвестного женского коварства и виртуозного умения умещать в сердце увенчанную странностями высоконравственную и самую загадочную дружбу к себе подобному я не стану. Как юная особа, не устоявшая искушению и познавшая тайну телесных наслаждений, укладывает в постель к своему совратителю недозревшую доверчивую подругу настолько большая тайна, что скорее всего этого вовсе и нету. А слухи о подобном пустая болтовня из скуки. А раз так, то писать существо характеров слабого пола выходит довольно пресным делом и потому пусть им занимается женский роман.