Тонкая береста и прорвалась. Стала в лодку вода набираться.
— Что это, никак, лодка течет, — спрашивает лиса в испуге.
— И верно, течет, — отвечает дятел, — должно быть, где-нибудь на бересте шов разошелся.
— Надо к берегу пристать, лодку починить, — говорит лиса.
Стала она к берегу править. Причалила лодка к камешку. Выскочила лисица и говорит дятлу:
— Ты вытаскивай мешки из лодки, а потом и лодку на берег тащи. Надо ее вверх дном перевернуть и дырку найти. А я пока в лес пойду, еловой смолы поищу. Заделаем дырку и дальше поедем.
Только лисица в лесу скрылась, дятел сломил с кустика прутик, заткнул им дырку в бересте, сел в лодку и поплыл обратно к росомахе.
Бежит лиса из лесу, смолу несет. А лодка уж далеко по реке отплыла.
Так и ахнула лиса.
— Дятел! Негодный! Вернись сейчас же! Слышишь?
— Нет, лисица, не вернусь, — отвечает дятел.
— Да ведь ты утонешь! В лодке дырка!
— А я ее прутиком заткнул.
— Вернись назад, разбойник!
А дятел смеется и плывет дальше.
Приплывает он к месту, где чум росомахи стоял. Слышит: бранит старик старуху и вместе с ней плачет.
Выскочил дятел из лодки, бежит к старикам.
— Не плачь, бабушка! Не плачь, дедушка! Я вам все ваше добро назад привез, да еще и лодку заодно прихватил.
Обрадовались старики, чуть не пляшут.
— Ну, — говорит старик, — что же мы этому доброму дятлу в награду дадим?
И сшила старуха дятлу замшевую курточку, раскрасила ее цветной глиной, а на голову пеструю шапочку надела.
Стал дятел нарядный, красивый.
А старик был хороший кузнец. Сковал он дятлу крепкий стальной нос и выточил когти.
С тех пор ходит дятел в пестром наряде.
А стальным носом самое крепкое дерево продолбить может.
ЛИСИЦА И НАЛИМ
Лисица увидела на берегу речки налима. Налим лежал у камня и не шевелился. Лисица сказала:
— Налим, ты, говорят, не умеешь бегать? Ты лежишь или спишь?
— Нет, лисица, бегать я умею не хуже тебя, — ответил налим.
— Ты, однако, хвастаешься. Давай побежим к вершине речки, ты увидишь тогда, что я опережу тебя.
Налим согласился. Лисица сказала:
— Когда мы побежим, я буду на каждом мысу останавливаться и окликать тебя, а ты мне отвечай, чтобы мне знать, где ты остался.
— Хорошо, — сказал налим. — Бежим!
Договорились и побежали. Лисица побежала берегом, а налим — речкой около переката. Шум кругом по тайге слышен.
Лисица хотела налима перехитрить. Она знала, что речка эта очень извилиста, но не ведала того, что от устья до вершины живут в ней только одни налимы. Чтобы опередить налима, она оставила извилистый берег и побежала прямо через мысы. Схитрить хотела.
Налим немного проплыл вверх по речке и попросил сообщить скорее вверх своим соседям о споре с лисицей. Велел передать всем налимам, чтобы они на оклик лисицы «Налим, ты где?» — отвечали: «Я здесь».
Лисица бежала еще где-то далеко, а налимы уже сговорились между собой и лежали на своих местах, поджидали ее. Лисица всех зверей обманывала: росомаху, волка обманула, — теперь думала: «Налима обману!»
Лисица выбежала на мыс и крикнула:
— Налим, где ты?
— Тут! — ответил налим, лежавший выше по речке.
Лисица побежала по тайге напрямик. Выбежала на мыс.
— Налим, ты где?
— Я здесь!
Опять оказался налим впереди. Лисица побежала еще быстрее. Но где бы ни вышла она на речку, с какого бы мыса ни окликнула: «Налим, ты где?» — везде слышит голос налима впереди себя.
Лисица не сдавалась. Она еще короче выбрала путь и изо всех сил побежала к вершине речки. А речка все шумит. Стала подбегать и думает: «Теперь-то я буду впереди».
— Налим, где ты? — крикнула лисица. А налим отвечает ей, лежа на боку:
— Здесь я!
С тех пор лисицу прозвали хвастуньей, а речку Налимьей.
Всех лисица обманет, зверя любого обманет, ну, а налима ей не обмануть.
ЗАЯЦ
В давно-давние времена заяц всех боялся: летающих по небу птиц, ходящих по земле зверей, даже перед серыми мышами дрожал в страхе. Заплакал с горя заяц.
— Нет на свете зверя пугливее меня. Пойду утоплюсь в быстрой реке или сгорю в огне…
Побежал заяц умирать. Выскочил из кустов, слышит, кто-то испугался его и бросился в сторону. Зашумели сухие листья.
Видит заяц: бегут от него перепуганные овцы. Обрадовался:
— Ага, есть звери пугливее меня!
И от радости так расхохотался, что верхняя губа у него лопнула. Вот и стал заяц с раздвоенной губой.
ЗАЯЦ-ВРУН
Жил у зеленого ручья заяц. Звали его Заяц-Врун. Почему так звали, никто не знал. Однако иные догадывались, но молчали.
Однажды выбежал Заяц-Врун на полянку и замер. Сидят рядом медведь, волк, лиса и рысь.
От страха у Зайца-Вруна сердце словно оторвалось. Дрожит он. Не чует: бьется сердце или совсем остановилось. Ноги отнялись у Зайца-Вруна. Нет сил бежать. Стоит как пень, смотрит на зверей. А звери разговаривают. Не замечают его.
Вот слышит Заяц-Врун: спорят между собой звери. Медведь говорит:
— Всех трусливее у нас в тайге рысь…
Рысь фыркнула. Глаза у нее зелеными огоньками загорелись. У Зайца-Вруна ноги подкосились. А медведь спокойно говорит рыси:
— Зачем сердишься, рысь. Я ведь только пошутил…
Тогда вмешался волк:
— Хоть и хитра сестрица лиса, а труслива!.. Ой, как труслива!
Лиса вскочила как ужаленная:
— Я?! Да ты сам старый трус! Не ты ли едва-едва убежал от черного кабана.
Волк притих.
Лиса разошлась, даже проболталась:
— Среди нас, зверей, я почитаю только хозяина тайги — дедушку медведя.
Медведь важно огляделся. Но лиса — вот тут-то она проболталась — сказала:
— Да и хозяин тайги, как увидит двуногого с палкой за плечами, бежит без оглядки…
Звери переглянулись. Медведь рассвирепел. Заяц-Врун забился в траву. Лежит как мертвый.
Худое могло случиться. Спасла ворона. Сидела на сучке, крикнула:
— Вы ищете труса? Вот он!
И показала черным крылом на Зайца-Вруна. Звери заухали, заревели.
Заяц-Врун шарахнулся в кусты. Пустился без оглядки бежать. Лиса вскочила на пенек, говорит:
— Нет трусливее зайца… Всех-то он боится. От всех-то шарахается. Наклонит ветер ветку, заяц бежит: перед глазами у него пасть волка. Упадет с осины лист, заяц в сторону: перед глазами у него пасть медведя.